И тут у меня созревает план. Дебильный, конечно, но все же почему не попробовать.

— Я поеду домой… но без тебя, — кривая ухмылка появляется на моих губах, когда бью пяткой Илью в колено.

Парень расширяет от боли глаза и, чтобы не застонать, сцепляет челюсти так сильно, что видно, как натянулись желваки.

— Придурок, — отталкиваю его от двери и захлопываю ее.

— Дядечка, поехали, пожалуйста, — состроила жалобное лицо для водителя, — а то этот парень убить меня хочет…

— Твою мать… Так и знал, что здесь какая-то херня, — буркнул водитель, и машина дернулась с места.

— Спасибо вам, — я расслабленно откинулась на спинку сиденья, — я не забуду вашу доброту.

— Ну, так выбирать парней нормальных нужно, девочка. Ты же, когда в этот клуб шла, наверняка знала, какая у него репутация? — нахмурился дядечка, с негодованием рассматривая меня в зеркало заднего вида.

— Если честно, то я не местная, — я запнулась, лгать в таких мелочах паскудное дело, — точнее, я только недавно вернулась домой после долгого отсутствия. И про этот клуб знать не знала. Меня пригласили…

— А, ну, тогда простительно, — тут же смягчился таксист, — но теперь знай, если хочешь остаться в целости и сохранности, в это заведение больше ни ногой. Там такие выходки не прощают.

И он замолчал. А у меня в голове мозги зашевелились от бурной деятельности. Теперь я в этот клуб уж точно ни ногой. Вот только другой момент меня сейчас волновал куда больше. Что теперь мне делать с Ильей? Как себя с ним вести? И правильно ли я сделала, что дала согласие на знакомство Марика с его бабушкой и дедушкой? Вопросы… Куча вопросов и ни одного ответа. Вот и сходила ты, девочка Лика, повеселиться. Захотелось, называется, тряхнуть стариной. А вместо этого… А вместо этого наделала кучу глупостей и как бы не нажила себе страшного врага в образе Ильи.

Протяжный выдох сорвался с губ, и я прикрыла глаза. Грань ненависти и любви к Илье стерлась. Я это чувствовала сердцем. Все, что между нами произошло… Все как будто бы картонное, ненастоящее. Мы как будто с ним плохие актеры в таком же паршивом кино. И я понимаю, что, если все это не прекратить, то это может перерасти во что-то большее.

И в этот момент моя фантазия быстро разложила все паззлы по местам, представляя моему взору красочную картинку. Эпическое сражение двух титанов, в роли которых, конечно же, я и Илья. Ссоры, возможно, драки, борьба за право быть для моего мальчика родственниками…

Распахиваю глаза, когда машина резко тормозит, и я чуть не утыкаюсь со всей силы в сиденье носом.

— Черт! — вырывается изо рта, и я выставляю руки перед собой в запоздалой попытке смягчить удар.

— Блядские черные коты! Ты посмотри, что творят?! Под колеса прямо так и бросаются… Ну-ка брысь отсюда! — выкрикивает в открытое окно водитель, а я наконец-то делаю шумный выдох-вдох.

Оказывается, я задремала немного, и уже через пару домов будет мой.

— Дальше не нужно ехать, я выйду здесь, — протягиваю водителю деньги и выбираюсь на свежий воздух.

— Всего хорошего, дамочка, — салютует мне мужчина, и авто трогается с места, а я неспешным шагом, шурша мелкой щебенкой под подошвами, шагаю домой.

Завтра нужно бы о многом подумать. Сейчас же нужно постараться успокоиться. С Ильей нам предстоит жить в одном городе, а это значит, нужно прийти к общему знаменателю. А он лишь один: ради здорового общения между нашими семьями нам с ним придется зарыть этот чертов «топор войны» в землю.

Иначе…

Я нажимаю на ручку калитки и открываю дверь. Дом… как же хорошо дома. Родные стены… это моя крепость.

— Долго же, однако, тебя пришлось ждать, — прорезает ночной воздух голос Ильи, и мое сердце пропускает удар.

Вглядываюсь перед собой в темноту и замечаю, как темный силуэт парня отрывается от угла дома и делает шаг ко мне.

— Не подходи, — пискнула я.

От переизбытка эмоций мой голос пропал, а вот инстинкты самосохранения обострились до предела, и я пулей кинулась к крыльцу.

Я перехватил сучку как раз в тот момент, когда она ступила на порог.

— Это все бесполезно, Даня. От меня не убежишь. Ты же это понимаешь, — разворачиваю ее к себе, и меня будто молнией прошибает. Ее взгляд заставляет сердце бухаться о ребра с такой частотой, что больно становится за грудиной. — Даня?!

Но девушка тут же опускает взгляд и упирается в мою грудь кулачками.

— Отпусти, — шепчет она, пытаясь отстраниться.

— Я просто хочу поговорить, — стараясь справиться со своими эмоциями, отвечаю ей.

— Илья, — она громко сглатывает, и я в тусклом свете ночи вижу, как хаотично пульсирует венка на ее шее и дрожат ресницы, — поверь, сейчас не время. И… я хотела извиниться за то, что произошло возле клуба и в клубе.

— Если только поцелуешь меня… — перебиваю ее.

Черт! Зачем я это сказал? Это не я, это все гребаная фантазия, которая семимильными шагами бежит впереди меня.

— Илья! — возмущенно лопочет Даня, и я, не глядя, чувствую, как ее щеки вспыхивают румянцем.

Где-то в глубине души понимаю, что зря я начинаю ворошить прошлое, ведь Даня мать моего племянника… хоть выжигай эти слова у себя на сердце, чтобы помнить об этом постоянно.

— Но ты же именно этого хотела от меня, не так ли?

Я схожу с ума? Почему мой рот говорит совсем противоположное тому, что диктует рассудок?

— Когда я этого хотела, Илья, ты отверг меня, а сейчас я этого не хоч…

Я не дал ей договорить. Силой сломив преграду в виде ее рук, я впился в ее рот поцелуем. Чертова память тут же подбросила мне воспоминания о том, какой эта девочка может быть горячей и отзывчивой на мои ласки. И руки, будто отказавшись слушать команды мозга, принялись блудить по телу девушки.

Спустя уже несколько секунд мой член готов был перейти на другой уровень сближения, о чем сигнализировала нарастающая пульсация в основании ствола. Скользя ладонями по спине Дани, я остановился там, где значилась граница дозволенного, и, долго не раздумывая над тем, что можно, а чего нельзя, сжал ее задницу и впечатал своей возбужденный орган в ее пах.

— Черт! — выдохнула Даня мне в губы и вцепилась ногтями в лопатки.

— Хочу тебя, Даня! Прямо здесь и прямо сейчас, — я качнул бедрами вперед так, чтобы у девушки и сомнений не осталось в моих намерениях.

Короткий выдох, сорвавшийся с губ девушки, сказал все за нее. Она меня хочет так же сильно, как и я ее. Вот только всеми возможными способами пытается скрыть от меня это. Возможно, Даня делает правильно, что отгораживается от меня. Ведь это та граница, которую мы не должны переступать.

— Я потом буду жалеть об этом, — чуть слышно говорит девушка, и эти слова действуют на меня так же отрезвляюще, как если бы она мне дала пощечину.