Хельгу никто и никогда не держал за дурочку, и, глядя на Бурого и остальных представителей новой революционной власти, она прекрасно понимала, к чему идет дело. Но именно потому, что мозг у нее работал должным образом, она тут же закивала и разыграла некоторое облегчение по поводу того, что причина ее задержания наконец-то разъяснилась и ничего страшного ни ей, ни ее знакомым, как оказалось, не грозит.

После сеанса связи с прибывшим в систему кораблем Мицкевич посмотрел на Хельгу и удовлетворенно кивнул.

– Неплохо, госпожа Герц, неплохо. Вы оказали станции большую услугу. Думаю, теперь вы можете идти. Дальше мы справимся без вашей помощи, – покровительственно произнес управляющий и отвернулся, потеряв к Хельге интерес.

Проследив взглядом за вышедшей из командно-диспетчерского поста девушкой, Бурый достал коммуникатор и негромко бросил в него:

– Придержите ее, она еще может пригодиться, – он больше ничего не уточнил, но подчиненные Бурого неплохо знали своего начальника и отлично понимали, для каких целей они «придерживают» очередную симпатичную жительницу станции.

– Бурый, твои люди справятся или помочь? – вернул Седой шпильку Бурому, кивая на экран, где буксир уже аккуратно подводил к причальной стенке корабль совершенно невозможных очертаний, выглядевший так, будто какой-то космический великан откусил от него две трети, слегка пожевал и выплюнул остаток ввиду мерзких вкусовых качеств.

Бурый скривился. Он недолюбливал Седого еще до Революции, но вожди на Индейце-3 имели на его счет свое мнение, и теперь начальнику гарнизона станции приходилось терпеть и Седого, и Ярого и этого бессмысленного фраера Мицкевича.

– Седой, я не буду против, если ты пойдешь со мной, – глядя прямо в глаза своему негласному оппоненту произнес начальник гарнизона, – ты не бойся, мы возьмем с собой боевую платформу с роторным пулеметом – она таких бывших солдатиков на завтрак пачками кушает.

Фактически, это был вызов, и по всем понятиям, плавно перетекшим из криминальной среды в революционную элиту, отказаться без потери лица Седой не мог, как бы глупо ни выглядела идея идти на захват прилетевшего корабля в составе отряда бойцов лично двум руководителям силовых структур станции. Но сказанное слово обратно не затолкаешь. Седой обругал про себя Бурого, но вслух ничего не ответил, лишь бросив в коммуникатор:

– Красный, бери Ежа и чтоб через пять минут были здесь в боевых скафандрах с оружием. И мою экипировку тащите – пойдем с людьми Бурого купца потрошить в интересах Революции.

Стыковка прошла штатно, если, конечно, можно считать нормальным шлюзование с использованием аварийного рукава. После выравнивания давления в тамбуре дежурный по команде Бурого открыл люк со стороны станции, и шестеро бойцов гарнизона в пехотной броне осторожно вошли в переход, ведущий к люку шлюзовой системы нежданного гостя.

– Сразу, как откроют люк, гасим там всех и берем контроль над командным постом, – отдал приказ Бурый, считая, что этого изощренного тактического приема должно хватить для успеха дела.

Люк открылся…

В первые секунды все шло как нельзя лучше. Видеопоток с нашлемных камер солдат группы захвата транслировался на проекционные забрала шлемов руководителей отряда. Встречавшие людей со станции члены экипажа корабля оказались в скафандрах, но Бурый не слишком удивился, все-таки стыковка шла в аварийном режиме, мало ли, решили перестраховаться.

Группа захвата не церемонилась, строго выполняя приказ. Хлопнули выстрелы, и в забралах шлемов встречающих образовались аккуратные дырочки сантиметрового диаметра. Что-то не понравилось Бурому, но сразу он не успел сообразить, что именно, а потом весь высокоинтеллектуальный сценарий атаки вдруг превратился в кровавый хаос.

Грохот автоматической пушки совпал с опрокидыванием изображений с камер ворвавшихся в корабль солдат гарнизона. Они теперь демонстрировали часть пола или потолка, или вообще ничего не показывали, а тревожные сигналы телеметрии с их скафандров выдавали сообщения в красном цвете, информируя командиров, что боевые единицы выведены из строя или уничтожены. В аварийном рукаве грохнуло два взрыва, сквозь открытый люк в кольцевой коридор вылетел рой осколков, хлестнувших по противоположной стене, и потянуло дымом, клубами собирающимся под потолком. Почти одновременно прозвучало несколько глухих ударов в борт станции.

– Твои люди облажались, Бурый, – мрачно произнес Седой, и командир гарнизона с удивлением отметил, что в его голосе нет злорадства. Седой просто констатировал факт и просчитывал возможные последствия. И, похоже, мысли об этих последствиях начальника службы охраны сильно не радовали.

– Не ссы, Седой, сейчас мы их… Активировать пулеметную платформу!

– Дурак! – Седой повернулся к Бурому, – люк закрывай срочно.

– Командный пост! – опомнился Бурый, которому, как командующему операцией, следовало первым об этом подумать, – Закрыть внешний люк. Немедленно!

– Не можем! – в голосе Мицкевича, ответившего вместо дежурного, явно слышалась паника, – Механизм поврежден попаданием снаряда.

– У тебя тяжелое оружие есть? – Седому все меньше нравилось происходящее.

– Тебе мало платформы с роторным пулеметом? Она даже боевой скафандр прошьет.

– Бурый! Ты что, не слышал, замок шлюза разнесло снарядом. Снарядом! Там боевой робот, как минимум. Или ты научился цеплять пушки к пехотной броне?

Ответить Бурый не успел. Из все еще открытого люка скачком вынесся… абордажный робот, но шестиногая пулеметная платформа, слегка присев на задние конечности для устойчивости при стрельбе, немедленно открыла шквальный огонь по противнику. От робота полетели искры, его сбило с ног и потащило по коридору, но боеспособность он явно не потерял.

– Не берет его твой пулемет, Бурый. Тут ракета нужна, – процедил сквозь зубы Седой, – Красный, вызывай всех наших в кольцевой коридор, пусть перекроют выходы вглубь станции.

– Может аварийные переборки опустить? – севшим голосом предложил из командного поста Мицкевич.

– У тебя что, броненосец? Они их вынесут на раз-два, – злобно ответил Седой, – только станцию покалечим.

– Где ты шляешься, Кирпич? – заорал Бурый, – Я тебя для чего за гранатометом послал?

– Здесь я, Бурый, не гони! Ща накрою его, – ответил боец с трубой противотанкового гранатомета на плече, высовываясь из-за поворота коридора за спинами прячущихся в технической нише начальников.

Почти сразу с характерным шипением вдоль коридора рванулась ракета, но попасть в хаотически перекатывающегося по полу абордажного робота оказалось не так просто. Тем не менее, взрыв грохнул рядом с целью и внушил Бурому надежду, что опасный противник получил повреждения.

– Давай еще одну! – взревел Бурый, но перезарядить гранатомет Кирпич уже не успел.

Из люка, где засел экипаж корабля, с коротким интервалом вылетело три гранаты небольшого калибра. Они в разных местах ударились о стену коридора и отскочили в направлении спрятавшихся солдат гарнизона. Взорвались гранаты одновременно. Две из них никого не зацепили, рванув с большим недолетом, и лишь осыпав осколками продолжавшую интенсивный огонь пулеметную платформу, не причинив ей никакого вреда, а вот третья долетела до поворота и взорвалась почти за ним. Веер осколков стегнул по броне солдат, но слабые поражающие элементы не смогли пробить композитные щитки боевых скафандров. Тем не менее, гранатометчика сбило с ног, он выронил свое оружие и потерял драгоценные секунды.