В его глазах зажглись лукавство, тесно соседствующее с непримиримостью. Адальмар ясно давал мне понять, что отказа не потерпит. Он подвинул мне один из листов бумаги и протянул грифель. Приподнял одну бровь, и лицо Тео приобрело выжидательное выражение.

А вот я застыла, мысленно прикидывая, как бы извернуться и не сделать то, чего он просит.

– На это нужно определённый настрой, – заявила я, откашлявшись. – Знаете ли, искусство – такая вещь, которая не терпит спешки.

– А мы с вами разве куда-то торопимся? – Протянутый грифель так и маячил перед моими глазами. – Сейчас вы изобразите меня на портрете, после ко мне с визитом прибудет канцлер Его Величества, а после этого – сможете распоряжаться мной по вашему усмотрению. Отправимся всюду, куда бы вы ни пожелали.

Я судорожно сглотнула, уставившись на губы Адальмара помимо воли. Эти его слова про «распоряжаться мной» вызвали внутри совершенно неуместную реакцию.

– Скажите, Теогард, а зачем вам так нужен этот портрет? Неужели у вас в замке не найдётся какого-нибудь художника?

– Он мне нужен именно в вашем исполнении. И неужели вам недостаточно просьбы вашего жениха, чтобы её исполнить?

Да уж. Просьбы. Скорее, приказа. Зачем ему был нужен рисунок, сделанный именно моей рукой, я не знала, но понимала две вещи: во-первых, Адальмар уж точно от меня не отстанет. Во-вторых, если сейчас я возьму грифель и тело Эллы меня подведёт, это будет самый большой эпик-фейл в моей жизни.

– Ладно, – буркнула я, всё же забирая грифель у Теогарда и мысленно готовясь к провалу. – Просьбы жениха достаточно.

Устроив перед собой лист бумаги удобнее, я коснулась её грифелем, и тут случилось чудо – рука моя сама по себе начала наносить штрихи, точно так же, как это было тогда в библиотеке. Мне даже на Адальмара смотреть было не нужно, чтобы воссоздать на бумаге его портрет.

То, как он сидит, небрежно откинувшись на спинку стула, его широкие брови, крупный нос, те губы, что так или иначе привлекали моё внимание. Но когда я всё же бросила на него взгляд, поняла, что он с такой жадностью следит за каждым моим движением, что это сбивает с толку. Тео подался ко мне и неотрывно наблюдал за моей рукой, порхающей по бумаге. Интересно было только, что он рассчитывал увидеть?

– Эл’лаар, мне тут подумалось, что я совсем мало о вас знаю, – через пару минут проговорил Адальмар, когда его портрет стал приобретать явственные черты. – Чем вы увлекались в монастыре? Чем интересуетесь? Каковой была ваша жизнь до момента, когда вы оказались здесь.

Мне ещё только не хватало откровенных бесед о том, про что я даже соврать правдоподобно не могла! Но и отмалчиваться было неправильным, если уж я решила пока играть свою роль и дальше.

– В монастыре у меня была очень скучная жизнь, но я мало что о ней помню. Сказываются последствия удара.

– Вот как? А о том, что у вас была брошь, которая вам дорога, вы, стало быть, помните.

– Стало быть, да. Женщины вообще в большинстве случаев не забывают о своих украшениях, – я натянуто улыбнулась, кажется, выдавая, насколько взволнована в этот момент.

– Ясно. Вы где-то учились рисованию?

Ага. В последний раз – на уроке ИЗО в четвёртом классе.

– Нет. Это природный… талант.

– Хм.

Вот вроде бы ничего особенного он не произнёс, а у меня от его реакции дрожь по телу пошла. А если он вообще знает обо всём и сейчас просто ведёт свою игру, в которой решил пока играть роль стороннего наблюдателя? И видит меня насквозь, мысленно усмехаясь со злостью каждый раз, как я выдаю очередную ложь?

Так. Стоп! Я вынуждена ему лгать и сочинять легенды и элементы биографии прямо на ходу. И не моя вина в том, что очутилась в чужом мире и в чужом теле. И не могу пока открыться никому – в первую очередь Теогарду Адальмару.

– Достаточно, – пророкотал его голос, и я замерла. Так глубоко ушла в свои мысли, что смотрела на рисунок и ничего не видела, зато сейчас смогла наконец оценить плоды своей работы. Этот портрет Адальмара был ещё более совершенным, чем первый. Элла обладала недюжинными способностями в рисовании. Теогард получился настолько схожим с оригиналом, так чётко было отражено выражение его лица, что казалось, будто он в любой момент может сойти с портрета и оказаться рядом.

– Я пришлю за вами через некоторое время, – процедил Тео, поднимаясь из-за стола и вновь делаясь мрачнее тучи. Забрал рисунок, едва ли не комкая его в пальцах и вышел из столовой, оставив меня в недоумении.

Да что с ним вообще такое? Я напрочь отказывалась понимать этого мужчину. Дамы в период климакса и те обладают большей психологической устойчивостью. А тут…

Фыркнув, я положила себе ещё одну булочку, которую с аппетитом и прикончила через пару минут. Неизвестно, чем окончится наша сегодняшняя поездка, так что подкрепиться и быть готовой ко всему точно стоило.

Мы выехали к месту нападения лишь через несколько часов, когда я уже начала изводиться от нетерпения. Небольшой отряд конных – Тео, усадивший меня перед собой, и семеро стражей. Двое впереди, а ещё пятеро – следом за нами.

Адальмар снова превратился в молчаливого зануду, но к этому я, как оказалось, в целом привыкла. Он просто прислал за мной прислугу и стоило мне только выйти из замка и увидеть, что Теогард уже в полной готовности ждёт меня, восседая на лошади, подал мне руку в молчаливом жесте. И мне ничего не оставалось, как неуклюже взобраться в седло и устроиться прямо перед ним.

Он не произнёс ни слова, я тоже не спешила нарушать молчание. Меня уже охватило чувство преддверия чего-то, что изменит мою жизнь уже через несколько минут, и я отдалась ему целиком и полностью. Хотя, близость Адальмара и действовала на меня так, что я не могла не думать о мужчине, сидящем позади в седле.

Добрались мы быстро – не прошло и десяти минут. Теогард нетерпеливо подгонял коня, безмолвные стражи, казалось, чувствовали каждое его желание – стоило только Адальмару пришпорить лошадь, как они делали то же самое.

– Прибыли, – возвестил Тео и, спешившись, протянул мне руки. Пришлось снова совершенно неуклюже спускаться с лошади, проклиная такой способ передвижения.

– Благодарю, – кивнула я Адальмару, выпрастывая руку из его ладони и начиная осматриваться. Теперь предвкушение, посылающее по телу крупную дрожь, стало едва переносимым. Хотелось тотчас обследовать каждую пядь земли, чтобы понять, есть ли у меня хоть шанс вернуться домой.

– Мы здесь ненадолго, Элла, посему даже если брошь не будет найдена, вернёмся в замок совсем скоро, – отчеканил Теогард и, заложив руки за спину, отошёл в сторону, так и не дождавшись моего ответа. А что я, собственно говоря, могла ему сказать? Окей, к чёрту несуществующую брошь?

Повернувшись вокруг себя, я огляделась внимательнее, пытаясь припомнить, где именно остановилась карета. Благо, сделать это оказалось не так сложно – тракт прямо передо мной был взрыт в одном месте, видимо, моё средство передвижения увязло там, а дальше его вытащили. В паре метров от колдобин, где уже копошились стражи в поисках моей пропавшей броши, брала исток ровная и малоприметная колея.