– Ну вот, мы дома! – опустив меня, Джеймс бросает сумку на пол, берет за руку и, распахивая белые двери, мы входим в огромную гостиную.

– О Боже! – могу только, выдохнуть я. – Какая красота! Я в полном восторге! – Гостиная, огромная и такая же светлая. Пол уже выложен бежевой однотонной полированной плиткой. На стенах тут и там висят картины Андре Кона, Рэя Маккарти, Висенте Ромеро Редонто, Риккардо Санса. Хе-хе! Ничего себе квартирка? Да она просто огромная! Такая просторная и светлая!

– Красивые картины, – замечаю я. – Коллекционируешь голых девиц?

– Нет, – хмыкает он. – Просто надо было как-то украсить гостиную, чтобы не так пусто было. А картины, да весьма не плохие.

– А! Понятно! Значит, гостиную украсить, – хихикаю я, осматривая дальше гостиную. Разглядывая обстановку, я восхищаюсь, красоте камина, который выложен светлым камнем, удивляюсь огромному размеру плазменную панель, чуть в стороне замечаю небольшой бар. Напротив камина стоит белый кожаный диван в виде полукруга и несколько кресел. На полу лежит настоящая шкура зебры. Рядом с ним массивный низкий стол в виде шахматной доски с резными фигурами на нём. Слева стоит ещё один кожаный полукруглый диван с парой кресел, только черного цвета. Рядом с ним стоит легкий прозрачный столик, по углам гостиной стоят тонкие, почти под потолок, чёрные музыкальные колонки, слева в стене установлен музыкальный центр. И венчает всю эту красоту стеклянная стена-окно по всей длине гостиной. На полу, вдоль всей этой стеклянной стены установлена длинная лента с зеленой травой. Я подхожу к этому огромному стеклянному окну и гляжу на открывшуюся панораму. Огромный центральный парк! Боже! Какой он всё-таки красивый и большой, этот уголочек природы в каменно-стальном мегаполисе. Я не могу оторваться от такого потрясающе прекрасного вида, даже не замечаю, улыбающегося Джеймса, с интересом наблюдающего за мной.

– Нравится? – ласково спрашивает он.

– О да! Действительно потрясающий вид! – в восхищении, отвечаю я.

– Ладно, малышка пойдём, примем ванную! Ты теперь сможешь часто наблюдать за этой красотой, – он протягивает мне руку и я счастливая бегу к нему.

Мы лежим в огромном белом джакузи, наполненным горячей водой, которая нежно бурлит, превращаясь в пузырьки, щекоча и одновременно возбуждая кожу, ароматная пена нежно облепила наши тела. Джакузи стоит посреди большой комнаты, которая называется ванной. Да в ней жить можно! Не только мыться. Пол и стены выложены, мелкой, синей, белой и серой под «металлик», плиткой. И естественно стеклянная стена. Сзади вдоль стены, стоит бирюзово – белый массивный умывальник с зеркалом, с множеством полочек и большой шкаф, такого же цвета. В углу белая душевая кабина, со стереосистемой и кучей всяких массажных примочек.

Джейми, мнёт мне пальчики, на ногах. Мы глядим, не отрываясь друг от друга, взглядами, полными желания.

– Где ты научилась так танцевать? – неожиданно спрашивает он.

– Ну, сколько я себя помню, я танцевала всегда, – пожимая плечами, отвечаю я. – Да и мама говорит, что я постоянно в движении, не могу на месте сидеть, – я улыбаюсь, упоминая Марго. – Она взяла меня из приюта, когда мне было пять лет. Ей понравилось, что я танцевала и была очень вежливой. В детстве, я ходила в танцевальную школу, в институте тоже выступала, когда выпадала возможность и сейчас уже два года работаю преподавателем танцев в одной из Нью-Йоркских студий.

– Ты приёмная дочь? А где твои биологические родители? Ты знаешь их? – он, очень внимательно смотрит на меня.

– Нет, не знаю. В приюте тоже никто ничего не рассказывал. Но ведь родители это не только кто родил, но и кто воспитал? Верно?

– Да, конечно! Ты любишь маму? – ласково спрашивает Джеймс, разминая мои стопы.

– Да, очень! – Я расплываюсь в улыбке.

– А муж? У неё есть муж или друг? – он, задает слишком много вопросов.

– Муж бросил её, потому что она не могла родить ему детей. Приёмных он тоже не хотел. Тогда она и взяла меня к себе. Теперь ты расскажи о своих родителях, – я тоже могу быть любопытной.

– Детка, как-нибудь я обязательно расскажу тебе о моих предках, – при упоминании о них, он становится очень серьёзным. Сдвинув брови, он погружается в тягостные раздумья, ну как мне кажется. При этом он сильно сжимает мои пальцы, но я терплю, потому что, во-первых, таю от его рук, а во-вторых, боюсь вторгнуться в его мысли. Я уже пожалела, что попросила рассказать о них. – А, как в клуб попала? – снова спрашивает он, глядя в упор на меня очень серьёзным внимательным взглядом.

– Просто, мои друзья Эйприл и Генри, с которыми я работаю, попали в аварию. Ну и когда Эйприл очнулась, то кое-как смогла сказать, что у неё серьезный контракт и надо выручить её. Не могла же я бросить подругу?

– Значит, в таком виде, ты выступала первый раз? – удивленно и одновременно с облегчением спрашивает он, указывая на мою наготу.

– Голой? Да! – я краснею от стыда.

– Не смущайся Хелен! У тебя потрясающее тело и такая мягкая бархатная кожа! Ты просто красавица! И танцуешь ты восхитительно! Я ни разу не видел таких классных танцовщиц, уж поверь мне! – шепчет он, придвигаясь ко мне очень близко, нежно поглаживая мои бедра.

– А у тебя много было женщин? – я не совсем вежлива, но мне интересно.

– Достаточно. Но лишь тебе удалось потрясти меня до глубины души. И не только своей красотой и мастерством, но и тем, как ты отдалась мне, не потребовав ничего взамен. Ни одна женщина до тебя не смогла мне дать столько, сколько уже дала ты, за такое короткое время нашего знакомства. Как мне хотелось трахнуть тебя прямо там, в клубе, но я всё-таки смог себя сдержать. Боже! Это было очень сильное испытание для меня, – он откидывает голову на спинку ванной, закрывает глаза и сжимает их так сильно, что наверно смог бы вдавить внутрь, если бы сжал ещё сильнее. Затем открыв глаза, смотрит на меня очень нежно, отчего я краснею.

– Значит ты очень верный друг? – он тянет руки, подбираясь, к моей «красотке».

– Не знаю, насколько я верный друг, не мне судить об этом! Но для тех, кого люблю, я в лепёшку расшибусь, но помогу, если потребуется моя помощь! – я говорю с такой горячностью, что не сразу замечаю, как Джейми, вплотную прижимается ко мне, нежно целует мою шею и щекочет мочку уха. – И всё-таки, почему ты заинтересовался именно мной? В клубе ведь были девушки намного интереснее меня, Багира, например, – интересно, что он ответит?

– Правда? Разве там были ещё девушки? Не знаю, не заметил. Я видел, только тебя. До остальных мне не было никакого дела.

– Щекотно! – смеюсь я от мягкого прикосновения его губ.

– А так?! – И он впивается в меня страстным поцелуем, сжимает двумя пальцами сосок, затем ведет ими вниз, щекоча мой пупок и опускаясь ниже, проникает в меня, медленно начиная входить и выходить.

– А! А! А! – стону я, бешеный ток начинает пульсировать во мне, заставляя выгибаться навстречу его рукам, сотрясаться всем телом от возбуждения.