Тот смотрит на Гришу, в его глазах просыпается интерес.

– Где? – с любопытством спрашивает он.

– В магазине! – веселится Гриша.

Я отъезжаю и, проехав с километр, встречаю тетушек в оранжевых жилетах. Опускаю стекло и сообщаю радостную новость. Они одинаково всплескивают руками.

– Ой, ну слава богу! А мы с Зиной решили: будем идти и молиться, чтобы он нашел дорогу и чтобы ему здоровья хватило… Идем и молимся… И вам здоровья! Такое нужное дело делаете, родненькие! До свидания! Удачи!.. И спасибо, что сказали! И вообще спасибо!…

Я уже отъезжаю, а в открытое окно мне летит:

– Здоровьечка-а-а-а-а!

Лес – существо коварное. Он заманивает своей кажущейся безопасностью, близостью, доступностью и понятностью.

Мы часто ищем бабушек и дедушек, которые в этот лес сто лет ходят и знают его наизусть. Это как море: зачастую тонут не те, кто первый раз вошел в воду, а как раз те, кто плавал, как бог, и именно поэтому поплыл за буйки, на глубину, пошел в море во время шторма.

Мой любимый координатор, судя по всему, обкатывает на мне свои стандартные приемы, которые я как человек, который в отряде не так давно, не знаю, и поэтому отрабатывать их на мне – одно удовольствие.

Вечер. Звонок. В телефоне – Дулин с мрачным голосом.

– Тему про дедушку видела? – спрашивает он.

– Видела, – коротко отвечаю я.

Он пересказывает вводную, я внимательно слушаю и сообщаю, что сегодня никак, но завтра утром готова приехать. Его голос еще больше грустнеет:

– Утром-то уже, может, и искать будет некого. Ночью уже температура до плюс четырех, а он ушел в одной рубашке. Ну ладно, иди спать, спокойной ночи, чего…

Это удар ниже пояса, Виктор Сергеевич, так и знайте, когда будете читать! Один раз я так все бросила и поехала – и была неправа, потому что мне точно в эту ночь надо было спать восемь часов как минимум, но я это поняла уже утром за рулем по дороге в Москву…

Второй его творческий метод, наоборот, основан на позитивном подкреплении. Этот номер со мной он исполнил за сезон дважды, после того как я уже поучаствовала в поиске.

– Привет! – бодро кричит он в трубку. – Ну что, деда мы локализовали, слышим его, нужен народ, просто чтобы вынуть его из леса!

Это очень мощный ход – кому же не хочется быстро смотаться, пойти туда, где уже точно находится дед, и «вынуть» его из леса!

…В общем, оба раза оказывалось, что «деда» не локализовали, где он – неизвестно, но выяснялось это, естественно, уже когда я приезжала в лес. Понятно, что разворачиваться в такой ситуации глупо… Надеваешь ботинки, берешь фонарик, смотришь выразительно на Дулина и идешь с группой в лес.

Уезжая рано утром с поиска двух ушедших в лес братьев пяти и семи лет, я вдруг увидела родителей пропавших детей.

Я сразу поняла, что это они.

В окружении десятков машин МЧС, полиции, Мособлпожспаса (спасатели), казаков и других стояли мужчина и женщина.

У женщины был измученный потухший взгляд, она еле стояла, вероятно, приняла недавно лекарства, а у мужчины были страшные глаза. Он стоял так, чтобы видеть каждую выезжающую с поиска машину – у «Лиза Алерт» чуть в стороне находилась своя стоянка. Поэтому я как бы налетела на его взгляд.

Смотреть ему в глаза было невыносимо – а он рассматривал каждого выезжавшего, – но отвернуться тоже не представлялось никакой возможности.

Так и выезжала, чувствуя, как меня насквозь прожигает этот взгляд.

И думать в последующие часы о чем-то, кроме этих детей и их родителей, тоже было невозможно.

И быть счастливее, чем в ту минуту, когда прошло долгожданное «СТОП! ПРОВЕРКА ИНФОРМАЦИИ», а затем «НАЙДЕНЫ, ЖИВЫ» тоже было, наверное, невозможно.