— Кана, а где продают книги?

— Как-то я даже и не знаю, кир Фания…

Кана явно растерялась и задумчиво покусывала губу.

— Может в Катенго есть специальная лавка? В Рикберсе-то точно нет. Я там книги только два раза и видела, у мана Лориса. У него лавочка на окраине, он старые вещи скупает и продаёт. Дядя – это мой и кир Вассы. Только я его видела-то три раза в жизни. А кир Васса с ним и вовсе теперь не знается. Видать, стыдно ей такого родственника иметь. А он хороший, только старый уже очень. И когда я маленькой была – платье мне подарил, а потом ещё и куклу!

Я заинтересовалась.

— Кана, расскажи мне про своего дядю.

— А что про него рассказывать? Холостяк он, старый уже. Ему сейчас лет шестьдесят, наверное. Он в городе учился, вроде бы на писаря. А потом что-то там не так пошло и его выгнали. Ну, а в дом, в Мончу-то, он и не захотел возвращаться. Нанялся к старику какому-то помогать. А потом старик помер, а лавка ему и перешла. От него в Мончу подарки раз в год привозили. А сам он сюда и не приезжал. Я с ним в городе познакомилась, ещё когда мама моя жива была. Мы пешком ходили, ой, как далеко! И у него в доме и ночевали… А больше и не знаю, что сказать!

— Хорошо, спасибо, Кана. Ступай. И спокойной ночи тебе.

Пожалуй, стоит обдумать новый план. Возможно, я и ухвачу ниточку, которая поможет выбраться из этого болота.

План я придумала отличный, только вот выполнить его оказалось на порядок сложнее, чем я думала. Я собиралась съездить в город, к новому архаусу. Без Вассы. Просто вот взять и приказать подать мне коляску, а потом уехать в Катенго. И город крупнее, и архаус находится именно там. Зачем идти к помощнику, если есть возможность договориться с начальством? Деньги у меня есть, так что нет смысла городить огород, если сведения, самые точные, можно купить, заплатив за консультацию.

И я, как идиотка, узнав у Каны, кто является старостой Мончи, отправилась к нему в дом. И приказала прислать завтра ко двору коней и кучера.

Через час после моего возвращения, староста, этот самый Марон, стоял перед Вассой, мял шляпу и говорил:

— Дык я потому и пришёл, значится… никогда барышня сама ничего не велела, а тут, значится — вот… ну, я и пришёл, значится, сказать…

Был неприятный разговор с Вассой, но мне хватило ума пустить слезу и начать вопить, что я не стану носить её платья – они уродские! И вообще, я так несчастна!

Это успокоило её, но, похоже, не до конца. На следующий же день из деревни взяли в дом женщину лет сорока. Молчаливую и неприятную.

— Это жена Маронга, кир Стефания.

Васса лучилась от удовольствия, сообщая мне это. Ей как будто нравилось теперь называть меня «кир Стефания» и подчёркивать при этом, насколько я беспомощна перед ней.

— Её зовут Паса. Она будет твоей горничной до самого замужества. А уж в доме кир Пунты пусть твой муж решает, нужна ли тебе личная горничная!

Это был полный провал моих планов!

Тётка крепкая и здоровая, выше своего Маронга и крупнее вполовину. И она тупо приставлена следить за мной. Теперь я не могла сходить даже в храм с Каной. Паса меня сопровождала на всех прогулках.

А ещё меня настораживало то, что Васса резко активизировалась. У нас в доме устраивали чаепития с кир Пунтой, с патроно Серджио и с внезапно приехавшим навестить племянницу кирусом Токсо.

Разжиревший старик с сальными волосами и колючим взглядом. Именно по его просьбе меня, однажды, вызвали пить чай.

На этом странном чаепитии все молчали, вещал только патроно Серджио. Но я понимала – меня «прощупывает» кирус Токсо. Потому и сидела, не поднимая глаз.

Этот старик всю жизнь был властью. Пусть не самой высокой, но – властью. Он, наверняка, поднаторел в различных интригах и нарушениях закона. Ну, не похож он на бессребреника и «отца солдатам». Уже одно то, что он родственник кир Пунты, мне давало знать, что он никогда не будет на моей стороне.

И ничего из их разговоров подслушать я не смогла – кирус Токсо приходил к нам всегда со своим лакеем – мрачным мужиком, который неотступно сидел в прихожей на низком стульчике, но как только я собиралась выйти на улицу – выходил следом. Он, вроде бы, даже не смотрел на меня, но при этом я всегда была в зоне видимости. Это – не говоря уже о таскающейся за мной следом Пасе.

А иногда Васса делала ещё проще – уходила на полдня к кир Пунте. Возвращалась раздражённая и, однажды, я слышала, как она, только зайдя в дом, приказала Кане:

— Принеси декокт от головной боли, Кана. Этот идиот бывает просто невыносим!

Я так понимаю, что этим эпитетом она наградила Жожеля.

Прошёл почти месяц. Цветущие деревья давно сбросили розовые лепестки и были усыпаны мелкими зелёными плодами-завязями. Похоже на яблоки, но не совсем они. Лето было просто восхитительным и, если бы не грозящее мне к осени замужество, я бы вполне наслаждалась жизнью.

Раз в седьмицу или мы шли обедать к кир Пунте и распоряжавшемуся всем в её доме кирусу Токсо, или они приходили к нам. При нём, кстати, Жожель не рисковал лазить по чужим тарелкам.

Зато на меня усилили давление, подключив патроно Серджио, и заставляли гулять с Жожелем после еды.

— Дочь Божия, твоя скромность не может не радовать Творца всего сущего! И я молюсь, чтобы после свадьбы ты оставалась такой же благочестивой и послушной, но нет греха в прогулке с наречённым женихом! Тем более, что вас буде сопровождать достойная мать семейства! Моя прихожанка, Паса, женщина простая, конечно, но скромная и богобоязненная. Ты можешь без страха довериться ей, дитя Божье!

Серджио пел соловьём…

Но после того, как я опростоволосилась со старостой, я не доверяла никому из этой компании. Точнее, не доверяла я и раньше. Но сейчас просто физически ощущала, как они давят меня. Конечно, могу и ошибиться, но думаю, что права. Достаточно дать Жожелю возможность изнасиловать меня и, с их точки зрения, деваться мне будет некуда.

Я-то, безусловно, так не считала. Но и позволять Жожелю хоть что-то – не входило в мои планы. Он был мне глубоко противен. Меня каждый раз передёргивало при воспоминании о его улыбке в тот момент, когда он раздавил цыплёнка…

Все мои прогулки с Жожелем и Пасой ограничивались сидением в саду. То, что при необходимости Паса «деликатно» исчезнет, не вызывало у меня сомнения.

Я стала плохо спать, так как не представляла, как я вырвусь из этой ловушки. Идти в город пешком – просто глупо, меня выловят сразу же. Тем более, что в Катенго Кана ни разу не была и знала только, что город «далеко»…

Мысль подружиться с кем-то из деревенских давно пришла мне в голову, но с кем? Я практически никого не знала. Кому из людей можно доверять? Даже если я напишу письмо – я не знаю, как и на что мне жаловаться. Я до сих пор не выяснила, законен ли брак с умственно отсталым человеком. То, что какая-то муть с моим браком есть – понимала. Но – какая именно?!