– Дамы? – проговаривает слегка шепелявая блондинистая мулатка.

– И как это только язык повернулся у этого ублюдка назвать нас таким словом, – подключается жгучая брюнетка с явным испанским акцентом.

– Небось в мыслях всегда называет нас только шлюхами, – скалит зубы толстушка с рыхлой грудью.

Тут она права. Я в мыслях чаще всего называю эту породу женщин именно шлюхами. Не потому, что ненавижу их, – среди проституток немало милых и умелых в обхождении дам. А уж дур среди них значительно меньше, чем среди домохозяек. Опасности профессии заставляют шевелить мозгами даже самых неповоротливых. Просто я люблю точность в определениях. Для меня «шлюха» – это только профессия, а не состояние души. Но теперь я имею дело не с профессиональной стороной их жизни. Никто не собирается затащить меня в постель и получить с меня деньги за оказанные услуги. Шлюхи выехали поразвлечься.

Какой бы ответ с моей стороны ни прозвучал, он будет воспринят как вызов. Поэтому лишь вежливо улыбаюсь – считайте, как хотите. А хотят они одного – крови и чужой боли.

– Не почесать ли мне твоего «дружка» вот этим? – Мулатка проводит остриями ювелирного кастета по моей щеке. – Ты же любишь, когда его тебе чешут?

Шипы чрезвычайно острые.

– Но я ничего не сделал, – возражаю я.

Для них это не аргумент. Только в суде есть разница между совершенным и задуманным. Здесь это золотое правило не действует. Здесь не судят, тут чинят расправу. Об этом мне тут же и напоминают.

– Не сделал только потому, что мы поймали тебя раньше. Девочки, его надо обыскать.

Вообще-то я люблю, когда женщин интересует мое тело, когда они ощупывают его. Но теперь не тот случай. Ничто не укрылось от шлюх. На багажник машины выложено все. Желтая подмышечная кобура с револьвером, связка ключей от квартиры и офиса, электрошокер, портмоне, в котором лежат всего две купюры по пятьдесят долларов и пачка моих визиток, зажигалка, сигареты.

– Одного патрона не хватает, – замечает глазастая мулатка и тут же делает логический вывод: – Это ты пристрелил нашу подружку Мэри возле заброшенной церкви? Пристрелил, а потом изнасиловал уже мертвую?

– Я не страдаю некрофилией. И никогда не позволял себе насилия по отношению к женщинам прежде, чем они проявляли насилие по отношению ко мне, – говорю как можно спокойнее, потому как ситуация становится намного напряженнее.

Шлюхи уже готовы разорвать меня.

– Ну, конечно. Зачем тебе тогда электрошокер? Только затем, чтобы обездвижить одну из нас на темной улице и воспользоваться телом бесплатно.

Женская логика непобедима! Они всегда все извратят.

– И денег ты с собой не прихватил. Значит, не собирался платить!

– Вы ошибаетесь, – возражаю я. – У меня и в мыслях подобного не было.

– Тогда зачем ты пришел в Старый Город?

Хорошенький вопрос. Для меня ответ на него такая же загадка, как и для них. Но не станешь же пересказывать содержание странного письма, полученного мной утром. Если бы передо мной сейчас были не шлюхи, я попытался бы спасти свою жизнь силой. Но женщин нельзя бить первым. К тому же в уличной драке все решает не мастерство, а общая масса. Они повиснут на мне, свалят и затопчут, разорвут на части. Это то же самое, что пытаться боксировать со слоном. Он возьмет массой. Утешает пока лишь то, что меня временно не трогают, а разговаривают. Именно поэтому не выкладываю свои последние козыри. Будет лучше, если они доберутся до них сами. Тогда и веры у них в мою невиновность прибавится.

Мулатка потрошит мой бумажник. Деньги беззастенчиво засовывает себе в трусики, так, словно она стриптизерша и получила от меня награду. Мои визитки сыплются на землю.

– Частный детектив… Джон Браун, – читает она. – Значит, ты шпионишь в Старом Городе, – тут же делает она вывод. – Может, подскажешь имена наших подружек, которые сливают тебе информацию?

Естественно, у меня есть информаторы и среди шлюх. Без этого в моей профессии никак. Но теперь мулатка, сама того не подозревая, оказывается на правильном пути. На пути, нужном мне.

– Имя Джила тебе что-нибудь говорит? – спрашиваю я довольно нагло.

Джилу тут должны знать все. Ее история когда-то облетела весь Бэйсин-Сити. Клиент исполосовал все ее тело бритвой от макушки до пят, хотя и оставил живой. Он изуродовал девушку, когда развлекался с ней, подвесив к специальному приспособлению, из которого она не могла выбраться самостоятельно. Подонков в нашем городе хватает. Даже выйдя из госпиталя, Джила выглядела ужасно. Страшные шрамы обезобразили ее. Ублюдка, который ее изувечил, нашли через два месяца в подвале заброшенного дома с выколотыми глазами и отрезанным «дружком».

Убийство полиция пыталась повесить на Джилу, но у нее имелось железное алиби.

– Джила? – переспрашивает мулатка. – Это та самая, которая…

Я не даю ей договорить.

– Да, та самая… И кто, ты думаешь, помог ей отыскать подонка?

Это правда, Джиле я помог еще в начале своей карьеры. Не за деньги, естественно. Сам я не убивал – чту неписаный кодекс частного детектива. Всегда можно найти другого, согласного убить за определенную сумму.

– Ей помог ты?

– Можешь сама спросить у нее. Телефон подсказать?

Все-таки шлюхи не только жестокие, как дети, но и такие же наивные. Их настроение меняется импульсивно и практически мгновенно. Мне возвращают не только вещи, но даже две пятидесятки извлекаются из трусиков и ложатся в мой бумажник. В мгновение ока из смертельного врага я превращаюсь чуть ли не в их кумира. Даже Джиле никто не звонит. Подобная похвальба с моей стороны, если бы она оказалась враньем, означала бы однозначный смертный приговор.

– Вас подвезти? – спрашивает мулатка.

– Мне тут недалеко, – отвечаю я. – Дойду и пешком.

У меня просят несколько визитных карточек на память о нашей встрече. Раздаю охотно – лишние клиентки мне не помешают в будущем. На немедленные предложения отвечаю сдержанно.

– Я подумаю… У меня сейчас важный заказ… Как-нибудь потом.

Грохочущая музыкой машина уезжает. Шлюхи на прощание машут мне руками. Словно мы провели с ними приятный во всех отношениях вечер. Улица вновь становится мрачной и пустынной. Ветер гонит по тротуару обрывки газет, на углу вихрь закручивает в спираль пластиковые пакеты, и они медузами плавают в сгущающейся темноте. Фонарь, так некстати выдавший мое присутствие, почему-то вновь принимается тревожно мигать. Будто напоминает мне о том, что время не стоит на месте. Я должен спешить. Репутация для частного детектива – дело святое. Обещал быть на месте в полночь – опаздывать нельзя. Время – это в самом деле деньги. Не только потраченные, но и заработанные. Вот и семнадцатый дом по Кебич-стрит. С того времени, как я видел его в последний раз, мало что изменилось, разве что краска на фасаде осыпалась еще больше да кое-где обвалилась штукатурка. Дом по-прежнему навевает мысли о привидениях и спрятанных в кладовках скелетах.