то строение или дерево, напоминавшее неведомое чудовище. Алехандро каждый раз вздрагивал при этом. Он боялся подобных фантомов. Этот страх зародился в детстве, когда однажды в темной комнате, где он спал в своей кровати совершенно один, мальчик вдруг почувствовал прикосновение чьей-то мягкой мохнатой лапы к своему лицу. А затем эта лапа закрыла его рот и нос, лишив возможности дышать. Будь он более напуган или слаб, все было бы кончено. Но он начал отбиваться руками и ногами, а когда хватка ослабла, закричал. Это спасло его. Распахнулась дверь, вбежали люди, вспыхнул свет. Никого, кроме него, в комнате не было. Все подумали, что это был сон. Лишь кто-то сказал, что это мог быть домовой, за что-то обидевшийся на мальчика и решивший ему отомстить. Но его высмеяли, заявив, что домовых не существует, и незачем пугать ребенка страшными сказками. С той ночи подобного не повторялось. Происшествие забылось, стерлось в памяти. Но страх остался, затаившись где-то в потемках сознания, как дикий зверь, который, подкарауливая свою жертву, терпеливо дожидается удобной минуты, чтобы броситься на нее. Иногда Алехандро мог испугаться даже тени, мелькнувшей за приотворенной дверью, и тогда он, как в детстве, начинал задыхаться, у него учащалось сердцебиение, а руки и ноги становились словно ватными. Однажды он обратился к врачу, и тот сказал, что в современной медицине это называется паническими атаками, и существует множество патентованных лекарств, призванных их отражать. Одна беда – все эти таблетки, микстуры и инъекции имеют побочные эффекты, способные вызвать еще более страшные последствия, вплоть до комы. Алехандро подумал и решил не рисковать. Лечить одно и калечить другое казалось ему глупым. Он заменил лекарства более простыми и привычными методами лечения. Стакан водки был хорошим антидепрессантом. И он не вредил здоровью, а шел только на пользу, улучшая сон и поднимая настроение. Это посоветовал Белозар, и Алехандро был искренне благодарен ему за это. Языческий жрец и сам никогда не прибегал к помощи традиционной медицины, предпочитая народную, основанную на опыте многих предыдущих поколений…

Машина вильнула на дороге, наскочив на камень, и Алехандро, ударившись грудью о руль, очнулся от своих мыслей, неясных, как мохнатые тени на обочинах, и почти усыпивших его. Ночь пролетела незаметно, близился рассвет. До конечно пункта было еще несколько сотен километров и полдня пути. Он почувствовал потребность взбодриться, чтобы ненароком не заснуть за рулем. Вскоре Алехандро увидел небольшое придорожное кафе, в окнах которого горел тусклый свет. Свернул к нему и, оставив автомобиль у двери, вошел.

В кафе в столь ранний час было тихо и сумрачно. Несколько расставленных вдоль стен столиков пустовали. За барной стойкой клевал носом мужчина лет двадцати пяти, рыжеватый, с веснушчатым лицом и большим кадыком на тощей шее. Он приоткрыл глаза, когда Алехандро вошел, и выглянул в окно, словно желая убедиться, что тот приехал на автомобиле, а не пришел пешком. От этого мог зависеть его будущий заработок. Увидев большой черный джип, молодой мужчина завистливо присвистнул и произнес хрипловатым от сна голосом:

– Шикарная у тебя машинка, приятель! Не заносит на скорости?

Алехандро сразу не понравились его большие, чуть навыкате, черные глаза. А услышав вопрос, он пришел в ярость. Его рука сама собой привычно опустилась в карман и нащупала стилет. Одним прыжком он оказался рядом с барной стойкой и приставил лезвие к шее мужчины.

– Сглазить хочешь?!

У рыжеволосого парня была светлая кожа, однако он заметно побледнел, даже его веснушки почти пропали. Вид у Алехандро был устрашающий – узкие губы злобно кривились, как две змейки, и брызгали слюной, лицо исказила ненависть. Он был похож на безумца, на которого внезапно и без всякой причины нашел приступ ярости.

– Прости, прости! – повторял молодой мужчина, не решаясь шевельнуться, чтобы не спровоцировать еще большую агрессию. Только его кадык лихорадочно двигался вверх и вниз, словно перепуганный зверек. – Я же не знал! Честное слово, не знал!

Чего он не знал, рыжеволосый не говорил. Вероятно, это и ему самому было неведомо, он просто произносил первые попавшиеся слова, не вникая в их смысл.

– Ты не знал, что у тебя дурной глаз? – скрипнул зубами Алехандро. В том месте, где нож прикасался к шее, появилась капелька крови. – Брешешь, пес! Сколько людей уже сглазил, признавайся?!

Парень не отвечал, сообразив, что его оправдания лишь разжигают ярость незнакомца. От страха он даже закрыл глаза. Теперь Алехандро видел перед собой только белую маску, в которую превратилось лицо. Неожиданно это успокоило его. Он почувствовал себя в безопасности. Сглаз ему уже не грозил.

– И не вздумай открывать глаза, пока я здесь, – потребовал он. – Или выколю тебе оба глаза этим ножом, чтобы ты уже никому не мог причинить вреда.

Было не понятно, слышит ли его рыжеволосый и доходит ли до его сознания то, что говорит Алехандро. Но глаз он не открывал.

– Кофе есть? – спросил Алехандро уже почти обычным голосом.

Молодой мужчина протянул руку к полке за своей спиной и на ощупь снял с нее запечатанный стакан с кофе, протянул его, ориентируясь на голос. Алехандро взял стакан свободной рукой.

– Я ухожу, а ты сиди, не открывая глаз, еще пять минут, – приказал он. – И знай – если со мной на трассе случится какая-нибудь неприятность, я вернусь и накажу тебя. Так что подумай, прежде чем попытаться меня сглазить. Если ты понял, то качни головой.

Рыжеволосый покорно кивнул.

– Молодец, – похвалил его Алехандро. – И смотри, чтобы даже веки не дрожали. Прощай!

Он ушел, не сводя глаз со своей жертвы. Но мужчина и не думал нарушить его запрет. Он сидел, неподвижный и бледный, как гипсовая статуя, и, казалось, даже не дышал. Когда раздался звук закрываемой двери, его веки чуть дрогнули, но сразу же опустились. Ему казалось, что безумный незнакомец наблюдает за ним через окно, чтобы вернуться и наказать за непослушание. Когда раздался шум двигателя отъезжающей машины, он бросился к двери, закрыл ее на засов, затем опустил на окна жалюзи. С его трясущихся губ, словно с заевшей грампластинки, срывалась одна и та же фраза:

– Чтоб ты сдох!

А Алехандро, который был уже далеко от кафе, чувствовал себя прекрасно. Он глотками попивал кофе и с радостью думал о том, как ему только что удалось избежать беды, которая могла произойти с ним, если бы он не заметил, что у человека в кафе дурной глаз. Конечно, было бы лучше наказать этого глазливого парня, который со временем, если он поймет свою силу и войдет во вкус, может