– Река! Река! – взволнованно твердил он и тянул Джоанну за руку, указывая куда-то за дом. Она посмотрела на север, туда, где виднелись деревья и куда ускакал Хью вместе с управляющим. Ей показалось, что сквозь просветы между стволами блеснула вода.

– Ну, хорошо, Адам, посмотрим, что там за река, – согласилась она, глядя на повеселевшего мальчика.

Начинавшаяся за домом извилистая тропа привела их через зеленый луг в лес. Они прошли немного вглубь, и перед ними открылась поляна. Джоанна в восхищении огляделась. В этом месте ответвлявшийся от реки рукав делал изгиб, образуя большой спокойный пруд. Вокруг звучала многоголосая симфония, объединившая журчание реки, шелест прохладного ветра в ветвях акаций и эвкалиптов, писк и жужжание насекомых в весеннем воздухе. Джоанну окружала такая красота, что она чувствовала себя как в райском саду. Величественные старцы-эвкалипты смотрели в зеркало пруда на свои оранжево-белые отражения. Акации окутались пышным облаком из тысяч ярко-желтых цветов. Облюбовавший сухой сук черный медосос с яркими мазками перьев на голове настороженно приглядывался, вертя головой.

«Что за чудесное место», – думала Джоанна.

Ей вспомнилось, как однажды в Индии она с родителями побывала в гостях на чайной плантации. Хозяйский дом был построен в стороне от рабочего центра плантации. Он стоял на холме, окруженный деревьями и лужайками с сочной травой. Она пожалела, что в «Меринде» дом находился не у реки среди такой красоты, а на шумном и пыльном дворе. Послышался плеск, и в следующую секунду Адам, стоявший рядом с ней, бросился к пруду. Распластавшись по земле, он окунул руки в воду. Джоанна поспешила за ним.

– Осторожно, – предупредила она и с удивлением увидела смеющегося Адама.

– Утконос! – болтая руками в воде, объявил он.

Джоанна смотрела на него и не узнавала. Смех волшебным образом преобразил его: на щеках стал пробиваться румянец, а из глаз, казалось, ушли мрачные тени.

– Утконос! – повторил мальчик, когда, потревожив зеркало пруда, на берег выбрался зверек, похожий на помесь бобра с уткой.

Адам с радостным визгом хлопал в ладоши. А Джоанна назвала про себя это место волшебным.

– Мисс Друри! Что вы здесь делаете?

Джоанна обернулась и увидела рядом нахмурившегося Хью.

– Нам хотелось посмотреть реку, – сказала она.

– Мисс Друри, боюсь, что ходить сюда к биллабонгу не безопасно, особенно если вы не знаете дорогу в лесу.

– А что такое «биллабонг»? – оглядываясь, спросила Джоанна.

– Аборигены так называют пруд.

– Вот оно что. Это очень красивое место, – не удержалась от похвалы Джоанна.

– Уж это точно. Я собираюсь построить здесь дом. Мы стоим приблизительно там, где будет парадный вход. Строение протянется вон до тех развалин. Но пока к строительству мы не приступали.

– А каким будет дом? – полюбопытствовала она, не выпуская из виду Адама. Мальчик снял башмаки и носки и шлепал босиком по воде у берега.

– Мне казалось, он должен быть таким, как дома в Квинсленде. Но Полин, моя невеста, увидела в журнале один дом, и ей захотелось такой же. Она читала о переустройстве Юга Америки, которое там началось после окончания войны, и в журнале была фотография большого дома с белыми колоннами в штате Джорджия, а называется он «Плантация ив». Полин сразу загорелась. Мне повезло найти в Мельбурне архитектора, знакомого с таким стилем.

– Как интересно, – призналась Джоанна. – Вам, наверное, не терпится начать работы.

– Да, – ответил Хью, пристально глядя на Джоанну. Солнечный свет собирался вокруг нее как-то по-особому. Она выглядела очень аккуратной, словно и не было этих пяти дней пути, только несколько прядок каштановых волос освободились из плена шпилек. Он сознавал, что хочет ей что-то сказать, но не знает что.

Она подошла к развалинам каменных стен, превратившихся в бесформенную груду по пояс высотой.

– Что здесь было раньше? – спросила она.

– Здесь было поселение много лет назад.

– Вы говорили о священных местах. Это одно из них?

– Возможно. Мы не знаем точно. Только старшим – хранителям песен достаточно бросить взгляд на камень или дерево, чтобы сказать, было ли оно сотворено предком во Время Мечтаний.

– А если это было создано древними, тогда место это святое?

– Все зависит от того, что считать святым местом. Для аборигенов священные места больше чем святые, мисс Друри. Аборигены верят, что все, произошедшее в каком-то определенном месте, остается там и продолжает совершаться. Потревожить это место, значит, растревожить прошлое.

– А земля там, – она указала за реку, – тоже относится к «Меринде»?

– Это начало владений Колина Макгрегора, – ответил Хью. – Называется Килмарнок.

– Как здесь зелено и славно, – Джоанна неожиданно умолкла. Среди деревьев поодаль молча и неподвижно стоял и смотрел на нее какой-то человек.

– Мистер Уэстбрук, кто это там? Хью пригляделся.

– Это Иезекииль. Он тот самый старик-абориген, я вам о нем уже рассказывал. Иногда он у меня работает. Из его поколения мало кто остался. Он помнит, как все здесь было до прихода белых людей. Если захотите узнать что-либо о легенде «Меринды», с ним первым стоит поговорить.

Джоанна повнимательнее присмотрелась к старику. Он казался ожившим изваянием из красновато-коричневой глины: босой, в брюках и рубашке, с белыми, как лунь, волосами и бородой, почти доходившими ему до пояса. Он стоял слишком далеко, и она не могла видеть его глаза, но ясно чувствовала устремленный на нее взгляд.

– Почему он так пристально смотрит на меня? – спросила она, оборачиваясь к Хью.

– Он не привык видеть женщин в «Меринде». К тому же мы слишком близко подошли к руинам. А он старается оберегать старые места.

Неотрывный взгляд старого аборигена поразил Джоанну, и ей сразу стало тревожно. В этот момент к ним подбежал Адам.

– Смотрите! – он раскрыл сомкнутые ладони и показал пойманного кузнечика.

– Какой красавчик, – Джоанна повернулась спиной к старику, стараясь прогнать странное чувство, вызванное его взглядом. – Адам, а ты можешь сказать «кузнечик»?

Хью смотрел на Джоанну и думал о своей одинокой юности в глуши, где можно было бродить неделями, не встретив ни души. Купив в двадцать лет «Меринду», он все время и силы отдавал строительству фермы, ему некогда было расхаживать по вечеринкам. В те годы он знал близость только с женщинами, предлагавшими свои услуги в заведении в Сент-Кильде. Потом в его жизнь вошла Полин. Таких женщин он не встречал прежде, и ее страстный поцелуй однажды в дождливый день словно разбудил его. Любуясь Джоанной, он вспоминал пять дней дороги, ночные привалы на разных стоянках и вдруг почувствовал, что его не радует окончание их путешествия. А еще он сознавал, что после осмотра овец с Биллом Ловеллом подумал в первую очередь не о Полин и поездке в Лизмор, где она его дожидалась, а о том, куда ушла Джоанна и где ее искать.