Ли ждал на тренировочной площадке, и взгляд у него был растерянный.

— Продолжаем, — приказала я.

Ли кивнул, но посоветовал мне для начала отработать движения. Медленно и чётко.

Это было, конечно, проще, чем пытаться врезать ему палкой по шее. У меня словно второе дыхание открылось, я почти не запыхалась и часа через полтора (с отдыхами, конечно) решила, что монотонного повторения мне достаточно.

Наверное, оно сработало — я смогла продержаться против Ли в два раза дольше, то есть две минуты. Вроде бы он не поддавался.

К этому времени руки у меня были липкими от крови, а всё тело казалось сплошным синяком.

— Ваше высочество, вам нужно отдохнуть, — твёрдо сказал Ли, когда палка в очередной раз выскользнула у меня из рук.

— А я ещё из лука хотел пострелять… — пропыхтела я.

Ли посмотрел на меня совсем уж обескураженно, потом перевёл взгляд на мои руки. Дёрнул щекой.

— Не надо, господин.

Согласна, график тренировок стоило подкорректировать.

Слуги смотрели на меня, как на чудо света (только совсем не восхищённо), когда мы с Ли вернулись в покои принца. Точнее, Ли вернулся, а я втащилась. И чуть не рухнула на руки ближайшему евнуху — ноги запутались.

— Господин! — дружно ахнули евнухи.

— М-м-молчать, — царственно прохрипела я. — Ванну. Щас же.

Видели бы вы с какими лицами служанки кровь от меня отскребали!.. Как будто я перед ними голая станцевала — настолько с ума сошла.

Потом ещё и обед принесли такой, что я бы лопнула, если бы весь его съела.

Но у меня были планы на этот вечер, так что лежать, как обжора после сытной трапезы, я не хотела. Пришлось половину даже не попробовать. Впрочем… местная кухня всё равно гадость, так что я ничего не потеряла.

Руки мне залили целебными бальзамом, замотали местным аналогом бинтов, и я не видела ровно никаких препятствий стрельбе из лука.

Ли натурально опешил, когда я заявила ему:

— Ну что, продолжим?

По-моему, он тоже решил, что я спятила.

— Ваше высочество, вы же устали…

— Да щас! Я уже отдохнул! — браво ответила я. Конечно, у меня всё болело. Но жить я хотела очень. Что я буду делать, если ко мне в спальню ночью проберётся отнюдь не евнух? Ли мне нравился, да, но я ему не верила… Кто же, если не я, меня защитит?

— Ваше высочество, — предпринял последнюю попытку Ли. — Может быть, вы хотите, чтобы я вам почитал?

Тут уже я опешила.

— Почитал? Что почитал?

— Что пожелаете, ваше высочество.

Голос у Ли, конечно, красивый… Но великим чтецом я его себе не представляла.

— Да я и сам могу себе почитать, — фыркнула я. Потом встретилась с Ли взглядом — он так изумился, что даже посмотрел на меня прямо. — Что?

— Простите, господин…

— Что? — настойчивее повторила я.

Ли замялся, а меня пронзила невозможная догадка:

— Хочешь сказать, я читать не умею?

Ли моргнул.

— Да ладно! — Не ожидала я от принца такой подставы. — Задохлик, так ещё и неуч! Чёрт!

Ли изумлённо за мной наблюдал, забыв опустить голову. Я отдышалась, посмотрела на него и улыбнулась.

— Убедил. Ладно. Будешь учить меня читать. И писать заодно.

— Повинуюсь, господин, — отозвался Ли с такой безнадёгой, что я чуть не рассмеялась.

Да ладно, с письмом-то у меня дела должны быть получше чем с физкультурой — так я думала, пока не увидела, как они тут пишут.

Да, именно тогда я впервые познакомилась с этими проклятыми кисточками…

Когда служанка принесла и поставила на стол поднос (здесь у него четыре ножки), стакан полный кистей, чашку и какой-то чёрный брусок вместе с бумагой, я удивилась.

— Ли, ты не понял, я не хочу рисовать, я хочу писа… Стой, вы этим пишете?

У Ли был такой вид, будто если бы мог, он бы прижал руку к лицу: «Ох, блин!» Во всяком случае, он не ответил, просто принялся строгать в чашечку тот чёрный брусок.

Короче, так они и пишут. Это прямо-таки священное действие: сначала делаешь себе чернила — они должны быть свежими и яркими, иначе неуважение адресату письма страшное. К тому же они быстро высыхают и портятся. Сделал чернила — как следует размешай. Приготовься. Положи бумагу так, чтобы длина листа была больше, чем ширина, потому что пишут тут столбиками справа налево (жесть!). Потом возьми кисточку. Проверь, чтобы волоски не торчали. Макни кисточку в чернила, только не целиком (как я первый раз), а лишь наполовину. Аккуратно проверь, чтобы с неё не капало (если капает, то ни к чёрту ты сделал чернила). Держи руку перпендикулярно бумаге. Представь, что рисуешь. Выводи тонкие изящные линии.

— Ваше высочество, как вы думаете, сколько существует иероглифов? — поинтересовался Ли, написав на листке моё имя.

Я замялась. Наверное, больше, чем букв в русском алфавите?

Ли покосился на меня, сжалился и ответил.

— Сколько?! — обалдела я. — И что, ты все их знаешь?

Ли кивнул. И зачем-то заверил меня, что любой чиновник даже самого низкого, двадцатого ранга, их тоже знает.

— Как? — всхлипнула я. У меня всё ещё оставалась надежда, что это шутка. — А я почему не знаю?

— Чиновники сдают экзамены, ваше высочество. Очень тяжёлые экзамены, иначе пост не получить.

— Зачем им вообще пост? На госслужбе так хорошо платят? — удивилась я.

— Не всегда. Но всё же их семьям не нужно заботиться о будущем. К тому же, господин, служить императору очень почётно. — Ли вырисовывал иероглифы, и я отстранённо подумала, что зрелища красивее мне, наверное, никогда не увидеть. Он так уверенно держал эту чёртову кисточку, и линии у него были такие тонкие и стройные, что я даже забыла о, чём мы говорим.

Повисла пауза. Я смотрела, Ли рисовал… Пока не поймал мой взгляд.

Снова пауза.

Ли склонил голову и подвинул мне бумагу.

— Попробуйте, Ваше Высочество?

С первого раза у меня получилась какая-то крокозябра, со второго… ну, крокозябра поменьше.

— Ваше высочеству, можно направить вашу руку?

— Угу. — Удержать кисточку оказалось ничуть не легче, чем тренировочную палку.

Ли подсел ближе и впервые меня коснулся.

То есть наполовину это были бинты, но всё же.

Я замерла — сосредоточиться на письме оказалось теперь безумно сложно. Зато, полагаю, Ли было удобно водить моей обмякшей рукой. А мне хотелось повернуться и поцеловать его — такое чувство, что в прошлой жизни на этот счёт у меня комплексов не было.