Воинственность охватила американское общество удивительно быстро – в течение нескольких лет. Еще в 1990 г. опасения в отношении зарубежной конкуренции испытывали 41% американских производителей, а в начале следующего, двадцать первого столетия страх почти исчез – лишь 10 процентов опрошенных американцев выразили свои тревоги в отношении силовой политики. Страх в отношении объединенной Европы и неудержимой Японии ослаб, Россия сама сокрушила свою мощь, Китай еще сомневается в своей готовности к мировому возвышению.

Теперь 85% лидеров американского бизнеса приветствуют европейскую конкуренцию[75]– нужно же иметь спарринг-партнера. Годовой доход в расчете на каждого американца составил 38 тыс. дол. Американский бюджетный дефицит в 2005 фин. г. превысил 100 млрд дол.

В ноябре 2001 г. журнал «Нэшнл ревью» прямо обвинил Американскую Ассоциацию исследований Ближнего Востока в «полном провале ближневосточных исследований как академического занятия, оказавшегося неспособным подготовить Соединенные Штаты к брутальному терроризму исламского радикализма»[76]. Кабинетные ученые, мол, влезли в дебри абстрактных догм, «расщепляют волос вдоль» и при этом игнорируют национальные интересы США. Завязалась весьма ожесточенная дискуссия.

Самый краткий ответ на вопрос: «Как это случилось 11 сентября?» звучит примерно так: ввиду того, что несколько преисполненных решимости людей – исламских фанатиков – хотели этого и оказались в состоянии произвести нападение, обойдя все охранительные преграды, воспользовавшись неадекватностью разведслужб США, открытостью американских границ.

Но вопрос о причинах решимости девятнадцати самоубийц, их интерпретации религиозных догм, их сознательного стремления стать самоуправляемыми ракетными установками, захватывает гораздо более широкий диапазон проблем. И основой этих проблем была ненависть к политике Соединенных Штатов в ближневосточном регионе.

Многие американские исследователи Ближнего Востока сознательно постарались избежать манихейства, избежать сознательной антагонизации огромного и важного региона, призвали улучшить отношения с арабским миром и поэтому старались не акцентировать внимания на негативной оценке ислама как цивилизации.

Но сказать, что специалисты по исламу не предупреждали западный мир, было бы не полной правдой. Но следует отметить, что американские специалисты излишне сконцентрировались на лидере Аль-Каиды. Влиятельнейший журнал «Форин афферс» поместил в 1998 г. статью Б. Льюиса «Разрешение на убийство: Усама бен Ладен объявляет Священную войну». В 1999 г. эксперт Майкл Фенди издал исследование, значительная часть которого посвящена карьере Бен Ладена. Значительное число весьма квалифицированных исследований было осуществлено непосредственно для ЦРУ, и в них авторы также постарались оценить самими же выпестованного противника.

Еще во времена президента-демократа Билла Клинтона было создано короткое и простое объяснение, ставшее почти частью политической культуры в США: иностранцы будут не любить Америку, что бы она ни делала: просто потому, что она является самой мощной нацией на земле, приверженной при этом демократии и свободному рынку. Так грозное явление получило самоуспокаивающее объяснение, годное на все случаи жизни и, собственно, ничего не объясняющее. Это был легкий ответ, и он привел американцев к представлению, что, словами американского аналитика Димитрия Саймса, «вмешательства во внутренние дела других стран будет ненакладным; Соединенные Штаты будут нести относительно скромные расходы, а не всю плату за последствия своих действий»[77]. Эта теория в конечном счете приобрела характер «общепринятого здравого смысла», она стала привычным и поверхностно убедительным объяснением.

Но эта теория является ложной. Американцы представили гнездом терроризма весь регион Ближнего Востока. К тому же вся история терроризма свидетельствует против того, что абстрактные положения политической философии сами по себе достаточны, чтобы спровоцировать силовое противодействие. Это очевидно в случае Израиля, где терроризм связан с арабо-израильским конфликтом. Указанное объяснение не работает в случае террористических атак в Индии, Шри Ланке, России, Испании, Британии, Колумбии, Алжира, Узбекистана. Эйфелеву вышку хотели уничтожить из-за связей французского правительства с алжирским военным режимом. Почему ненавистный американцам Ирак должен был быть иным? Он не являлся ваххабистской ветвью радикального ислама, предубежденного против западной цивилизации. Ирак не боролся слепо против западной цивилизации как таковой, в противном случае ей нужно было бы напасть на более продвинутые, разрешающие гораздо больше, чем сравнительно консервативные США, страны Западной Европы.

Ощущая невозможность «максимально широкого» определения противника, Америка после шока постепенно «сузила» (иначе невозможен был конкретный ответ) территорию противника: Афганистаном, Ираком, Сирией, Ираном. По мнению Ахмеда Рашида, считающегося лучшим специалистом по мусульманским террористическим организациям (в 2002 г. на Западе вышло его обстоятельное исследование «Джихад»), Ирак Саддама Хусейна готовит основанный на средствах массового поражения ответ Америке. Основной проблемой для Запада является предвосхитить зрелую степень овладения Саддамом ядерного, химического и биологического оружия. Параллельно в Средней Азии действует Исламское движение Узбекистана (часть структур которого была развернута в Афганистане и пострадала в ходе боев).

Заново после Сентября мобилизованные американские специалисты по Ближнему Востоку выдвигают четыре объяснения антизападному ожесточению Ирака в отношении Америки:

– Влияние военного триумфа в войне с Ираком в 1991 г. Тогда США сознательно постарались не ожесточить мусульманский мир. «Чтобы навести глянец на современный ислам, эксперты по Ближнему Востоку постарались занизить значимость мусульманского экстремизма, что привело к самоуспокоенности и самоуверенности»[78].

– США сконцентрировали свое внимание на том, что им кажется наиболее важным – на отношениях с «умеренными» режимами, с прозападными правительствами Саудовской Аравии, Египта, Иордании, на тенденциях развития связей этого региона с Западом. Это заметно отвлекло внимание от воинствующей части ближневосточного политического спектра, во главе которого стоит Ирак. Недостаток внимания к радикальным режимам сказался. Потенциальная демократизация Ближнего Востока как бы закамуфлировала упорный радикализм Багдада и других подобных столиц.