Хейзел опрометью кинулась вдоль галереи, а потом резко затормозила, дожидаясь Уилла. На полу скорчилось помятое тельце голубой феи, обнажившей острые зубки в предсмертной спазматической улыбке. С одной стороны от трупика лежал камень, с другой — деревянный игрушечный грифон.

— Хейзел, ты её убила, — восхищённо прошептал самый младший из детей. — Эш кинул в неё грифоном, но она не ушла.

Мёртвая фея обратилась в пыль, оставив после себя оружие: стальное перо, приделанное к игрушечному деревянному древку. Уилл взял перо в пригоршню, стараясь не уколоться о его грубо заточенный кончик.

— Отличный выстрел, — похвалил он Хейзел. Затем повернулся к детям: — Вы видели других?

Они дружно замотали головами. Игрушечные кони и чудища были разбросаны по полу там, где их игру в подвиги прервали.

— Как феи попали в замок? — с тревогой спросила Хейзел.

Уилл огляделся по сторонам, но не увидел, чтобы по галерее порхали другие вредные крылатые пакостники. Если они попрятались в тенях среди потолочных балок, то заметить их будет невозможно, пока свет не отразится от металлических частей их краденого оружия. Знамёна с кругом и пламенем, свисающие с перил галереи, едва заметно колыхались на сквозняке. Неужели феи сумели пробраться сквозь каменные стены и наглухо запертые ставни?

— Мы разве не должны рассказать об этом Матушке? — спросила Хейзел, выуживая из кармана очередной камешек.

— Ей и без того забот хватает. Мы с Ро придумаем, что делать. Пойдём.

Уилл свёл перепуганных детишек вниз по лестнице, убедившись, что они вбежали в главный зал, наполненный знакомыми запахами человеческих тел и звериных шкур и ободряющим гулом торжественных речей. Когда на Высшем троне сидел его отец, в зале всегда находился повод для смеха. Теперь же людьми овладели уныние и страх.

Он продолжил спуск; Хейзел увязалась следом. На уровень ниже располагались казармы, и, поскольку его путь лежал в кладовые, высеченные глубже в толще скалы, он не собирался здесь задерживаться. Но когда он достиг площадки, ведущей в казармы, до его слуха донеслись тихие голоса, переходящие в сдавленный шёпот, верный признак жалоб и заговоров.

«…выгодно для королевы, не правда ли? Согласись, тут есть над чем поразмыслить».

«К чему ты клонишь?»

Уилл замер на месте, прижав Хейзел к стене, когда мимо них вдоль главного коридора прошли двое солдат. Один из них нёс фонарь, свет которого дрожащими полосами проник в проём, скользнув по сапогам Уилла, однако никто из собеседников не удосужился заглянуть в тёмный жёлоб лестничного пролёта.

— Она хотела быть Верховной королевой, а не просто супругой короля. И теперь правит в его отсутствие. Слишком уж удачно он исчез, как мне кажется.

— Согласен, это странно, что она так и не завершила Высший подвиг, — поддакнул второй собеседник. — Как считаешь, это правда, что она собственноручно прикончила настоящую мать двойняшек, чтобы прибрать к рукам Кенрита — и власть?

Стрелой ворвавшись в коридор, Уилл схватил мужчину на плечо, развернул к себе и зарядил ему кулаком по лицу. Тот отшатнулся и врезался спиной в стену.

— Впредь не смей столь неуважительно отзываться о своей королеве, — выпалил Уилл. Ледяная корка остудила его ладони.

Второй солдат отошёл за пределы его досягаемости, подняв обе руки.

— Люди не виноваты в том, что им кажется подозрительным, как Кенрит пропадал на несколько месяцев…

— В те времена они оба пропадали в Дебрях по нескольку месяцев кряду. В этом и состоит смысл странствий.

Солдат продолжил, не уловив намёка. — Как Кенрит пропадал на несколько месяцев, и все сочли его мёртвым, а потом именно она вернулась с двумя младенцами, которых он, очевидно, зачал с другой женщиной.

— Королева Линден — моя мать. Но давайте, объясните мне, почему вам кажется, что это не так.

Тот солдат, которого он ударил, подвигал челюстью, но ничего не сказал. Тот, что держал фонарь, процедил что-то сквозь зубы. Уилл внимательно осмотрел их: у обоих были тронутые сединой светлые волосы и неприметные, тусклые лица. Возможно, родственники, или же просто двое заурядных пожилых людей, похожих друг на друга. Оба носили солдатские табарды и сапоги, но не имели рыцарских знаков отличия. Его так и подмывало язвительно указать им на то, что никто из них не заслужил даже одного посвящения в рыцари. Но мать ужасно разочаровалась бы в нём, опустись он до столь детских оскорблений. Впрочем, были способы поразить ту же мишень, ударив в обход.

— Возможно, вы захотите поведать мне, какой из четырёх рыцарских титулов королевы Линден был, по-вашему, получен незаслуженно? И почему Зверь Рыкающий вообще счёл её достойной Высшего подвига? Возможно, вы считаете себя умнее Зверя?

Им хотелось драки; он видел это по тому, как скрежетали их зубы и раздувались ноздри. Но он знал, что драки не будет.

Солдат, получивший в челюсть, сказал своему товарищу: — Пойдём-ка отсюда, пока белобрысый сынуля Его Величества не изволил обидеться. Мы не можем этого допустить.

— Вы уже нанесли мне обиду! — огрызнулся Уилл.

Когда они развернулись, чтобы уйти, второй солдат бросил через плечо: — Нравится тебе или нет, люди всё равно не перестанут думать об этом. Они просто начнут разговаривать там, где ты не сможешь их услышать.

Их шаги, и свет от их фонаря, растворились за углом, оставив Уилла и Хейзел в кромешной темноте. Ему пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы побороть в себе желание броситься за ними и заключить обоих в обжигающе холодный лёд. В замке волшебство разрешается применять только во время тренировок, или если замок подвергается нападению из Дебрей. Это правило соблюдалось неукоснительно.

Когда его бешено стучащее сердце успокоилось, а дыхание выровнялось, он ощутил боль в руке и разжал ушибленные пальцы. Металл заточенного пера сверкал магией фейри. Неужели это крохотное оружие, стиснутое в кулаке, разожгло в нём такую ярость?

— Почему они говорили все эти ужасные вещи? — дрожащим голосом спросила Хейзел, хватая Уилла за руку. С момента исчезновения отца его обычно бойкая сестрёнка изменилась — казалось, теперь она готова была разреветься в любую минуту.

Он положил ладонь ей на плечо. — Они просто завидуют.

— Я слышала, как люди шепчутся о всяком, когда не знают, что я рядом, — пробормотала она, глядя в пол, словно боялась посмотреть брату в глаза и увидеть вспыхнувшие там эмоции. — О том, что вы с Роуэн на самом деле не её дети. Что она убийца