– Мне нравится, как вы преобразили эту комнату, – произнес он наконец. – И эти французские окна, выходящие на террасу, отличная идея.

– Я сделала то же самое в музыкальной гостиной, в бильярдной и в зале. Так что теперь из всех этих комнат можно попасть на террасу. Все это было совсем нетрудно осуществить.

– Прекрасно, что в бальном зале теперь будет больше воздуха. Там, даже с открытыми окнами, было всегда ужасно жарко и душно, особенно когда собиралось много гостей. И в библиотеке теперь очень светло – вполне достаточно, чтобы читать. Раньше, я помню, нужно было обязательно зажигать лампы даже днем – не хватало естественного света, – а сейчас они понадобятся только вечером.

– И даже тогда будут не нужны. Несколько лет назад я установила газовое освещение во всех комнатах.

Он улыбнулся:

– Настоящая американка: практичность прежде всего.

– Ваша матушка не согласилась бы, – усмехнувшись, пожала плечами Эди. – Она ненавидит нововведения и при каждом удобном случае высказывает свое неодобрение.

– Она настолько несносна? – Стюарт посмотрел на нее с сочувствием.

– Нет-нет, ничего такого, – отмахнулась Эди, – с чем бы я не справилась. Ваша матушка похожа на домашнюю кошку: любит, чтобы ее ласкали и кормили, но готова показать коготки всякий раз, если этого не делают или делают недостаточно хорошо.

– Описание, применимое ко всей моей семье.

– Наверное, – согласилась она. – Они знают, что вы приехали?

– Мама и Надин знают: я ехал через Рим и встречался там с ними. Вы знаете, что они были в Риме? Ну конечно же, знаете: матушка с места не двинется, пока не сообщит, куда следует отправить ее денежное пособие.

– Они приедут следом за вами? – спросила Эди, не желая обсуждать его циничное замечание.

Он покачал головой.

– Они останутся в Италии до осени, как и планировали.

Стюарт почувствовал что-то похожее на детскую боль, но справился с этим. Он уже давно не обращал внимания на недостаток любви в своей семье.

– Надин поймала какого-то итальянского князя, и если сейчас уедет домой, то вполне вероятно, что он может ускользнуть. Приоритеты, Эди, приоритеты.

Она поняла и кивнула, хотя и до этого знала, что собой представляют его мать и сестра.

– Конечно. А как Сесил?

– О, у меня достаточно времени, что ввести его в курс дела. Но сейчас в Шотландии пора рыбной ловли на муху, а на личинку начнется на следующей неделе. Даже если я напишу ему сегодня, то очень сомневаюсь, что он пожертвует этим увлекательным занятием, чтобы повидаться со мной.

– Если вы действительно хотите увидеть его, то, пока вы здесь, я могу это организовать: просто прекращу выплачивать его денежное пособие.

Стюарт удивленно приподнял брови и коротко рассмеялся, не сумев припомнить, чтобы Эди когда-либо шутила.

– И он прилетит сюда со скоростью пули, да? Думаю, не стоит подвергать его этому испытанию.

Нахмурившись, Эди потерла усыпанный веснушками нос кончиком пальца.

– Когда вы в первый раз назвали своих родственников нахлебниками, я не поверила.

– Я вас честно предупредил, чтобы вы знали, что они собой представляют.

– Ну да, но пока не познакомилась с ними лично, поверить не могла.

– И все-таки вышли за меня замуж, – пробормотал Стюарт. – Я часто спрашиваю себя – почему?

– Мы оба прекрасно знаем, что стоит за нашим браком.

– Да, это правда. Вы сделали настолько невероятное предложение, что… – Он глубоко вздохнул. – Я не мог не ухватиться за него, но все равно часто думаю, почему вы выбрали меня.

– О, сомневаюсь, что вы столько думали обо мне, чтобы задаваться подобными вопросами, – рассмеялась Эди, пожимая плечами.

– Если вы действительно так считаете, то ошибаетесь.

Ее смех моментально затих, и, кончиком языка нервно облизнув губы, словно они вдруг пересохли, она спросила серьезным тоном:

– Стюарт, и все-таки зачем вы вернулись?

– Я думал, вы уже знаете ответ на этот вопрос.

Она прошла мимо него в библиотеку и обернулась.

– Я полагаю… причиной тому ваши ранения?

– Частично. По крайней мере, это объясняет мое решение. Возможно, что так.

Услышав его уклончивый ответ, она насупила брови.

– То есть вы приехали домой, чтобы подлечиться?

– Меня уже лечили: сначала в Найроби, потом – в Момбасе.

– Я имела в виду – у английских врачей, – уточнила Эди.

– Те доктора тоже были из Англии.

Она покачала головой.

– Нет, я имела в виду узкого специалиста, с более обширным опытом в лечении подобных ран, чем у колониальных докторов.

– Это все равно.

– Возможно, но доктора на Харли-стрит более сведущие, – добавила она, и он явственно расслышал намек на раздражение в ее голосе. – Кто-то из них мог бы, вполне вероятно, предложить курс лечения, который быстро поставил бы вас на ноги. И потом…

Она снова замолчала, и, поморщившись от этой неловкой паузы, Стюарт предложил:

– Продолжайте. И потом?..

– И потом вы могли бы вернуться в Африку.

Он решил, что нет смысла приукрашивать правду.

– Я не собираюсь туда возвращаться, Эди. Я остаюсь дома.

Она не выказала удивления, а просто кивнула, но если он думал, что это выражение одобрения, то жестоко ошибался.

– Вы обещали, что никогда не вернетесь. Помните?

Он не стал говорить ей, что это было обещание, которое, как он думал тогда, всегда можно нарушить.

– Как вы наверняка заметили, мои личные обстоятельства изменились. Я не могу больше охотиться, участвовать в сафари и осуществлять длительные путешествия – то есть вести тот образ жизни, что вел до сих пор. – Он помолчал, подумав, что, пусть все это и правда, не это заставило его вернуться. – Эди, я едва не погиб.

Она прикусила губу и отвернулась.

– Мне очень жаль, Стюарт. Правда. Очень жаль.

– И все же…

Она снова взглянула на него, и он увидел ту самую девушку, с которой познакомился когда-то, девушку, которая хотела замуж, но только на бумаге.

– То есть вы намерены нарушить наше соглашение?

Стюарт понял: если он хочет, чтобы их брак был успешным, то должен заставить ее понять, что с ним произошло и почему это важно.

– Я видел, как мужчины копают для меня могилу, наблюдал за ними. Я знал, что умираю, и не стану описывать, что чувствовал… Скажу только, что в такие моменты человек меняется, происходит переоценка ценностей: то, что казалось ранее важным, перестает быть таковым. Это заставляет по-новому взглянуть на свою жизнь, пересмотреть цели, поставленные перед собой, и, может быть, сделать выбор…