Найденову казалось, что с этим доводом нельзя не согласиться. Он снова взглянул на Валю, ища поддержки. Но, к своему удивлению, он «не встретим привычной, ободряющей улыбки девушки. Ее взгляд был почти суров. А Житков продолжал спорить, доказывая правоту старого Профессора!. По его ишемию, Найденов достаточно долго работал бок о бок с Бураго, чтобы поступиться теперь своими научными интересами в пользу других работ, ничуть не менее серьезные, а может быте и более важных, чем его собственные. Нельзя не отдать должного проницательности старика: не случайно он избрал своей темой невидимость, а не обнаружение предмета в пространстве, над которым работает Найденов.

- Это дело его личных «склонностей, - сказал Найденов.

- Нет, это результат его обостренного чутья старого ученого, - возразил Житков.

- Чутье здесь ни при чем. Обе темы поставлены в план его лаборатории командованием, как одинаково важные, - настаивал Найденов.

- Там лучше. Ты, как комиссар лаборатории, будешь следить за тем, чтобы; ни одна из начатых работ не глохла. То, что я видел вчера здесь, в столовой, убеждает меня в своевременности перенесения работ на опытовое судно, а может быть и прямо на боевой корабль, под воду, к торту в зубы, в общем - поближе к практическим условиям!

- Александр Иванович никогда не согласится выпустить из своих рук незаконченную работу, - сказал Найденов. - Он не отдаст незавершенный труд в чужие руки, Как ты? думаешь, Валя?

Девушка неопределенно пожила плечами.

Найденов подошел к окну и задумался. Он знал, что командование охотно пойдет на назначение его комиссаром лаборатории: ему верят как коммунисту, его знают как одаренного физика и как очень осторожного человека. Но не давала покоя мысль о том, что назначение его комиссаром при Бураго могло бы помешать его личной научной работе. Он колебался. Как советский человек, как командир и прежде всего как коммунист, он обязан был подавить в себе личные склонности и на первый план поставить интересы дела, Это было не легко…,

- Хорошо, - услышал он вдруг веселый голос Житкова. - Что касается невидимости, то давай предоставим

Старику решение вопроса: отдаст он мне эту работу для завершения в том виде, как она сейчас есть, или нет. Найденов испытующе поглядел на друга:

- Скажи, тебя не интересуют мои опыты?

- Очень, очень интересуют! - искренне воскликнул Житков. - Я не хотел тебя расспрашивать, чтобы… Словом, я не хотел быть нескромным.

- Ты думаешь, между «нами могут появиться секреты? Разве ты забыл, что было сказано когда-то на мостике «Керчи» о дружбе?

- Этого не забыть, - отозвался Житков. - «Великая вещь - дружба, мальчики. Берегите ее, как зеницу ока». И, честное слово, он был тогда орав, этот командир.

- А если прав, то как же ты не поинтересовался моими работами, не видевшись со одною целых два года? Может, мне нужна твоя помощь…

Житков порывисто подбежал к другу, обнял его за плечи.

- Сашка, милый друг Сашка! - воскликнул он. Валя смотрела на друзей потеплевшими глазами.

- Вам пора в институт, - сказала она. - У Саши как раз есть время показать вам свои работы. И, смотрите, не опоздайте в лабораторию к назначенному папой времени. В этом отношении он невозможный педант.

Молодые люди поехали на остров, где был расположен Морской исследовательский институт.

14. КУНСТКАМЕРА СТАРОГО ФАКИРА

Житков с интересом слушал объяснения Найденова, демонстрировавшего ему свои успехи. Житков хорошо помнил дискуссию, вспыхнувшую вокруг открытия Найденова, тогда еще скромного аспиранта Института физико-технических проблем. Спор так же внезапно угас, как начался. В действительности он не прекратился, а лишь перестал быть гласным, ушел в стены секретных лабораторий. Темой этого спора была опубликованная в «Известиях» названного института работа никому неизвестного молодого ученого Александра Ильича Найденова, носившая довольно отвлеченное название: «О трансформации звуковой волны в световую и ее спектральном разложении». Позднее, когда работа перестала быть достоянием глупости и когда ею заинтересовалось военно-морское ведомство, заглавие темы несколько удлинилось. К нему прибавились слова: «… как методе определения источника звука». Этим определялось все.

Найденов оказался, по существу говоря, первым, кто указал путь к практическому использованию открытого академиком Вогульским метода спектроскопического анализа звуковой волны. Сконструированному им прибору Найденов дал несколько условное название - «оптический звукоискатель». Чаще всего прибор называли просто «оптическое ухо Найденова». Это «найденовское ухо» явилось первым мостиком между теоретическими изысканиями «высокой» науки и практикой. Всем, что сделано на этом пути в области противовоздушной и противолодочной обороны, военное и военно-морское ведомства обязаны, в сущности говоря, никому дотоле неизвестному кандидату физических наук Найденову.

Но три большой ценности открытия Найденова оно было все же лишь половиной того, что нужно для безошибочного и быстрого определения местоположения корабля или самолета в боевых условиях. Чтобы получить всеобъемлющее военное значение, открытию Найденова не хватало многого. Он ещё не нашел пути для преодоления в своем аппарате элемента времени. В лабораторной обстановке можно было с большой точностью определить пространственное положение любого предмета, скрытого от глаз наблюдателя. Но это требовало времени. Таким образом, для движущегося объекта наблюдения, - а именно этот случай и был единственно ценен с военной точки зрения, - все показания откладывались со знаком прошедшего времени, то есть утрачивался их практический интерес. Сколь бы ни было мало это запаздывание показаний прибора, им нельзя было пренебречь в таком деле, как, скажем, стрельба по невидимой цели.

И все же Житков был поражен экспериментом, проделанным перед ним Найденовым.

- Ты понимаешь, Саша, - воскликнул моряк, - что твое в соединении с моим - непреодолимо! Это же победа. Верная победа! Судно, остающееся невидимым для противника, само может видеть и слышать его даже под водой даже в темноте! Ты понимаешь, что это значит? - Он подбежал к приятелю и по своей привычке обнял его за плечи. - Нет, ты скажи мне: ты отдаешь себе отчет в значении этого?

- Но представь себе, что и противник располагает тем же: невидимостью и зрением в темноте. Начинается какая-то война невидимок…

- Ну что же, - решительно воскликнул Житков, - пускай война невидимок! И в этой войне, как во всякой другой, конечный результат ясен: победа будет за нами. При равных материальных средствах, решать будет не техника плюс люди, а одни люди. Тут у нас такой преферанс, что ого!

- Это верно, конечно, но хочется, чтобы в руках наших людей были средства, о каких противник не может и мечтать.

Прежде чем