Колоритная деталь: Язов, отвечая на вопрос Ю. Ю. Болдырева о соблюдении постановления Съезда народных депутататов РСФСР, запрещающего использование в межнациональных конфликтах военнослужащих, призванных на территории России, ответил так: «Я на Съезде не был, ни о каких постановлениях не знаю. Армия российским законам не подчиняется». Зал ответил дружными аплодисментами.

В 15 часов состоялась пресс-конференция Б.Н. по итогам поездки в Прибалтику. Оживлен, шутит, блеск в глазах: разительное отличие от субботнего заседания Президиума ВС. Чувствуется, что позиция определилась. Тон пресс-конференции — конфронтационный по отношению к союзному центру. Зачитал три заявления: совместное заявление руководителей прибалтийских государств и России, их обращение в ООН с просьбой созвать конференцию по Литве и отсрочить санкции против Ирака, свое обращение к военнослужащим Вооруженных Сил СССР с призывом не подчиняться приказам, если они сопряжены с действиями против мирного населения. Ни слова о поиске компромисса: виноват во всем центр.

В заявлении «четырех» Россия обязуется строить свои отношения с республиками Прибалтики, исходя из норм международного права. Это косвенное признание их выхода из Союза ССР.

Мое мнение: позиция односторонняя, несбалансированная. Центр лишь использовал ситуацию, которую создали другие. Боюсь, что Б.Н., однозначно и без всяких оговорок поддержавший прибалтийское руководство, поступил не слишком дальновидно. В тактическом плане это опасно (нет гарантий от экстремистских выбросов со стороны того же Ландсбергиса). В стратегическом плане нам явно не по пути: они ориентированы не на Россию, а на Запад. Следовательно, используют и бросят — таковы наши перспективы в этой ситуации. Цель Б. Н., похоже, одна — укрепить, хотя бы временно, свои позиции в противоборстве с центром. В этой драке он однозначно принял сторону одной из сторон, а следовательно уже не может быть арбитром, разнимающим разгорячившихся бойцов. Правильно было бы стать не на один уровень с ними, а выше.

Ельцин возвращался в Москву на машине через Ленинград. Причина — «угроза покушения». Об этом было сказано на пресс-конференции в Доме Советов и многократно повторено по каналам Лентелевидения. Это же телевидение организовало встречу с депутатами Ленсовета (исключительно демократической ориентации). Усиленно призывали провести 16 января предупредительную двухчасовую стачку.

Во время перерыва имел интересный разговор с А. Я. Сливой (отдел Советов). Они замышляют реформу власти: сначала разделить Советы и исполнительную власть «коридором», закрепить прерогативы каждой, затем — переходить к модели «персонифицированной» власти.

* * *

15 января — С утра — заседание Президиума ВС. Вел Ельцин в своей обычной манере— без выслушивания докладов, только замечания. Вид был куда менее уверенный, чем на вчерашней пресс-конференции. Видимо, получил первые отклики на свое выступление. Судя по телевидению, они достаточно язвительны: «Ельцин — предатель», «Лже-Борис», «Таллинский Мюнхен» и т. д. Говорят, что его необычный маршрут (через Ленинград) был связан вовсе не с покушением, а с нежеланием встречаться с представителями русскоязычного населения, которые ждали его в аэропорту. На Президиуме Ельцин на обострение не пошел, сессию созывать не стал, хотя демократы очень давили.

Меня старался не замечать. Пришлось проявить настойчивость — несколько раз выступил. Видимо, невольно подзавелся, допустил резкие оценки предлагаемых законопроектов — «халтура», «протаскивание» и т. п. Ельцин сделал замечание о непарламентских выражениях, Хасбулатов в конце нудным голосом прочитал нотацию. Резкие и нелепые выпады со стороны Югина — явно «по-поводу», а не по делу.

К сожалению, опять пошли незаконные решения: проголосовали постановление об оплате труда депутатов, принятое ранее путем кругового опроса (почти все согласились); протащили, несмотря на мое резкое возражение, постановление по Пенсионному фонду.

Вторую часть Президиума (после 12-ти) вел Хасбулатов в своей обычной нечеткой манере, когда непонятно, за что проголосовали, что решили. Мои замечания тут же отметались голосованием — почти единогласным.

После заседания имел почти двухчасовую беседу с Адровым по вопросам информатизации Верховного Совета. Начали с проваленного (мной) постановления по информатизации, затем обсудили ряд более общих проблем. Договорились:

— Адров готовит постановление об отделе заказчика, определяет права и обязанности, берет на себя ответственность;

— после этого выносим на голосование постановление по информатизации повторно;

— я собираю совещание председателей комиссий и комитетов, знакомлю их с концепцией информатизации, техническим заданием и др.;

— никаких «блатных», все заказы — через конкурс.

* * *

16 января — Утром имел продолжительный разговор с Ю. Ворониным, председателем бюджетной комиссии палаты. Он весьма критически оценивает обстановку и, похоже, искренне. Принес ряд материалов по финансовым вопросам, полученных им напрямую от Б. Н. Оказалось, что я не в курсе, меня обошли, не проинформировали. Надо будет поднять этот вопрос: председатель комиссии палаты получает больше, чем председатель палаты. Что-то вроде информационной блокады.

Затем — разговор с С. Филатовым. Он готовит повестку следующего заседания Президиума. Настойчиво возвращается к вопросу об информации Хасбулатова о работе ВС на сессии (подразумевается — с отчетами председателей палат). Удобный повод вернуться к моему выступлению на Съезде, обострить ситуацию и «укрепить ряды руководства». Посмотрим.

Вечером — обстоятельный разговор с Лидией Петровной Павловой — зав. кафедрой Московского планово-финансового института. Проговорили два часа. Затронули много тем. Договорились о сотрудничестве в реализации бюджетно-финансовой реформы, в частности, о семинаре на следующей неделе. Она обещала содействие.

* * *

17 января — В 10 утра — внеочередное заседание Президиума в кабинете Хасбулатова. Один вопрос: о досрочном созыве сессии ВС в связи с событиями в Литве.

Я высказался за то, чтобы сессию не созывать, а вызвать депутатов для работы в комиссиях и комитетах. И не обострять ситуацию еще одной политической дискуссией. Хасбулатов напустил туману: «Давайте соберем, ведь никто же не возражает».

Я выступил по работе Президиума: в нынешней сложной обстановке мы не выполняем своих задач, плывем по течению, не пытаемся вдуматься, оценить ситуацию. Я не разделяю положения договоров с Эстонией и Латвией, где мы фактически признали их выход из СССР. Желание ущемить центр, любой ценой нанести ему урон, похоже, перевешивает соображения здравого смысла.

Затем до вечера работал в Комитете по Советам и самоуправлению. Обсуждали подготовку к совещанию председателей Советов и исполнительных комитетов 22 января. Договорились, что в ближайшие дни будут представлены все необходимые документы.

Вечером по радио и телевидению передали указ Президиума о досрочном созыве сессии (за который мы даже не голосовали). Нарушения такого рода стали обычной рядовой практикой. Никогда не знаешь, что объявят от твоего имени.