И устремились прочь от опасного места. Бежали со всех ног, позабыв про раны и усталость. Солнце уже садилось, быстро темнело. Нужно было успеть как можно дальше уйти засветло, так как ночью видящие в темноте метаморфы могли передвигаться гораздо быстрее нас. Впереди показался вал зелёных кустов, довольно непривычно смотревшийся после однообразного поля древесных столбов. Но мы без колебаний побежали в ту сторону – это был хоть минимальный, но всё же шанс скрыться от приближающихся метаморфов. То, что селянская лошадь тоже оказалась метаморфом, и врагов оказалось сразу два, а не один, было ужасно и страшно. Наши шансы на спасение, и без того не слишком большие, теперь снизились практически до нуля. Мы вломились в кусты, распугав каких-то мелких пичужек, и сквозь ветки стали продираться глубже. Под ногами зачавкала грязь, а потом...

Перед нами была река. Не такая огромная, как Стреминка, но всё же широкая и являющаяся серьёзным препятствием. Чёрная холодная вода, течение практически не заметно. Берега топкие и обильно заросшие высокими густыми кустами.

- Если мы переправимся на тот берег, то сможем оторваться от метаморфов, – с надеждой предположил я. – Плавать умеешь?

- Пётр, я всё своё детство провёл у реки. Я плаваю лучше, чем умею ходить, – с гордостью похвалился Серафим.

- Тогда не будем терять времени, поплыли.

Вода была очень холодной, что не удивительно – стояла середина осени. Моя кольчуга ощутимо тянула меня под воду, но я пока мог держаться на плаву. Течение, вовсе незаметное у берега, ближе к середине реки стало ощутимым, нас быстро сносило. Но это было даже хорошо – чем дальше от места входа в воду мы окажемся, тем больше шансов уйти от погони. Серафим держался молодцом – ухватившись одной рукой за свою сумку, он подгребал свободной рукой, стараясь не отставать от меня. Я хотел плыть, как можно дольше, но у меня в холодной воде начались судороги ног.

Пришлось выходить на противоположный берег. Проваливаясь в топкое тягучее дно у берега, мы добрались до кустов, после чего долго лезли по грязи через сплошной вал высокого хвоща и веток, пытаясь выбраться из кустов. Но кусты никак не кончались. Кто знает, может дальше они тянутся на многие и многие километры?

- Не стоит уходить далеко от реки, это всё-таки ориентир, – высказал своё мнение Серафим. – Прямо здесь можно и заночевать. Тут нас никто не заметит.

Я выбрал для остановки более возвышенное сухое место, накрытое сверху густым переплетением веток, и сбросил сумки. Развернул и поставил палатку. Потом вернулся через топкую грязь к берегу и набрал воды во фляги. Серафим уже развёл небольшой костерок, повесил походный котелок, налил воды из принесённой мною фляги. Мы развесили мокрые вещи сушиться у огня. У Серафима в сумке обнаружился кусок вяленого мяса и брикет какой-то сухой зелени. Я достал сухари и соль. Мы сварили импровизированный суп и впервые за два дня нормально поели.

Настроение у меня сразу поднялось. Всё не так плохо – мы до сих пор живы и даже более-менее в безопасности, сегодня можно будет нормально выспаться в палатке. Вот только раны моего друга меня тревожили – на его спине были две красно-фиолетовых шишки, похожая рана была на ноге. А опухоль на шее была вообще жуткой – она ещё сильнее распухла и опять загноилась. Я попробовал использовать лечебную магию, но не вышло – мой резерв магии на сегодня был исчерпан, нужно было сперва отдохнуть. Пришлось ограничиться лишь промыванием раны кипячёной водой и перемоткой чистыми тряпками.

В эту ночь мы поочерёдно дежурили – сначала я, потом Серафим. К счастью, никакие хищники нас не потревожили. Во время своей смены я подбрасывал в костерок веточки и при свете огня пытался ножом вырезать из древесины болты для стрельбы из арбалета, но самодельные болты летели кувырком и совершенно не годились в серьёзном деле. Серафим спал очень беспокойно – у него поднялась температура, он ворочался и стонал во сне. Я думал даже отдежурить сам всю ночь, но где-то после полуночи мой друг вышел из палатки и, сильно прихрамывая, подошёл к костру:

- Иди спать. Дальше я подежурю, всё равно не могу уснуть из-за боли в ноге. А тебе надо отдохнуть, завтра будет трудный день. К тому же восстановишь запас лечебной магии. Чувствую, она мне очень скоро понадобится.

Это был серьёзный аргумент, против которого не поспоришь. Я уступил место на коряге и пошёл спать в палатку. Отрубился я моментально.

Проснулся я от яркого света, день был в самом разгаре. Странно, что Серафим меня не разбудил утром. В самых жутких предположениях я выскочил из палатки. Костёр ровно горел, рядом был достаточный запас нарубленных веток. Моего друга возле палатки не оказалось, но я услышал звук топора неподалёку и пошёл в ту сторону.

Серафим, раздевшись до порток, рубил высокие одеревеневшие стволы гигантского хвоща. Рядом с ним уже валялось на земле десятка полтора очищенных от веток стволов, очень напоминающих бамбук. При моём приближении потный Серафим с размаху воткнул топор в ближайшее дерево, устало сел на землю и указал на груду нарубленных лёгких брёвен:

- Нужно ещё столько же нарубить, и будет достаточно, – хриплым голосом проскрипел мой друг.

- Достаточно для чего? – не понял я.

- Произносить слова трудно, горло опухло, – говорил мой друг ещё более невнятно. – Я ночью всё время думал, что нам дальше делать. Уходить от реки не стоит. В Вечном Лесу мы просто-напросто заблудимся. Да и ходить я уже не могу, больную ногу приходится руками переставлять. Значит, нужно плыть по реке. Я утром нашёл неподалёку толстый древесный ствол, думал лодку сделать. Но обрабатывать его слишком долго топорами. Попробовал выжечь сердцевину, но не вышло – она вся сырая внутри. Поэтому будем делать плот. Верёвка у меня есть, да и у тебя я тоже видел моток. Если верёвок не хватит, будем использовать лианы. Сейчас я буду дальше рубить, а ты перетаскивай нарубленные стволы ближе к реке. Там у воды свяжем брёвна и поплывём.

Я, как мог, подлечил раны Серафима и сразу принялся за дело – хватал по два-три сразу длинных ствола и тащил через все кусты и грязь к реке. Потом мы вместе с другом принялись вязать плот, стоя по пояс в холодной воде. Сначала мы думали, что достаточно будет одного слоя брёвен, но полученный плот шатался и постоянно перекашивался, поэтому пришлось вязать брёвна в два слоя. В итоге, у нас получился неплохой устойчивый плот метра в два шириной и примерно пяти метров длиной. Я вырезал пару длинных шестов, привязал к остатку верёвки разлапистое корневище (импровизированный якорь – кинуть на берег и зацепиться корнями, потом подтянуть) и закинул его на плот. Серафим налепил плотный толстый слой грязи на одном из концов плота, собрал в котелок горячие угли от нашего костра и перенёс горячий котёл на эту грязевую подкладку.

- Погода хмурится, может дождь пойти, – прокомментировал он свои действия. – А так у нас огонь с собой будет, сможем заново развести костёр. Да и нога больная у меня страшно ноет от холода, а так хоть смогу греться в пути.

Я собрал остатки дров, свернул палатку. Залил водой место костра и потащил вещи на берег. Закинул сумки на брёвна, залез сам. Наш плот отлично держал вес двух людей и всех вещей.