Пандора и миссис Маклахлан в своей общей комнате проснулись в более цивилизованное время, сонно пожелали друг другу доброго утра и тут же повернулись на другой бок, чтобы поспать еще. Толстенькие комковатые чулки у ножек их кровати остались неоткрытыми.

Разбуженный бульканьем Лэтча, полоскавшего рот в ванной, Титус открыл глаза. «Рождество!» — радостно подумал он, но тут же вспомнил, что слишком крут для таких вещей. Ах да, Рождество. И у ножки кровати лежит большой красный чулок! Ах, ну да, чулок там какой-то. Титус задумчиво поскреб под мышкой и попытался зевнуть с безразличным видом. Но уже через две секунды, не будучи в состоянии больше сдерживать себя, он перекувыркнулся к концу кровати, схватил чулок и перевернул его, вытряхивая содержимое на пол.

Когда Лэтч появился из ванной, Титус одновременно проталкивал в горло шоколадного оленя и загружал в лэптоп новейшую версию «Страх и ужас IV». Титус заморгал. На Лэтче был костюм для коктейля, который выглядел так, словно дворецкий спасся в нем после крушения «Титаника». Кроме того, бреясь, он порезался, и теперь по подбородку стекала тонкая струйка крови. На какое-то мгновение Титусу пришло в голову промокнуть подбородок Лэтча, добыв таким образом немного крови дворецкого для целей клонирования, но вспомнив свой ночной триумф, он решил, что хорошего понемножку. «Интересно, простила ли меня Пандора», — подумал Титус.

Долго гадать не пришлось. Встретив сестру по дороге в столовую, он заметил, что большой палец ее левой руки перевязан бинтом.

— О-о-о-о! А вот и Титус-психопат! Держите его подальше от меня! — воскликнула Пандора, прячась за миссис Маклахлан.

— О чем это она? — Титус попробовал напустить на себя невинный вид.

— Прошлой ночью, Титус. Забыл? Мой бедный палец? — Пандора повернулась к миссис Маклахлан, чтобы объяснить ей свои слова. — Он появился в моей комнате — черный плащ, клыки, в общем, натуральный вампир, и вонзил зубы в мою руку…

— Пардон? — переспросил Титус, недоуменно моргая. — Что я сделал?

— Ты укусил меня, — заявила Пандора. — Сильно. До крови. Так что мне пришлось ударить тебя тем, что попалось под руку.

— Чем именно? — нахмурилась миссис Маклахлан.

— О чем это ты? — перебил Титус. — Я был в постели. Всю ночь. Я спал и даже не думал разгуливать по отелю. Ты мелешь чепуху, Пан. А может, тебе приснился сон? В любом случае, думаю, тебе нужен врач.

— А что ты скажешь об этом? — Пандора помахала забинтованным пальцем перед лицом Титуса. — Или об этом? — Она схватила брата за волосы, откинула ему челку со лба и продемонстрировала шишку величиной с небольшое яйцо. — Вот, смотри, это сделала я. Моим ботинком.

— А я-то все думал, откуда у меня шишка? — Титус с рассеянным видом потер макушку, затем посмотрел на сестру так, словно в голову ему только что пришла неожиданная мысль. — О черт, неужели ты думаешь, что я укусил тебя, когда ходил во сне?

— Так, достаточно, — перебила миссис Маклахлан тоном, не допускавшим возражений. — Мне стыдно за вас обоих. Кусаться и драться. Еще чуть-чуть, и вы отправитесь на конюшню к зверям. Без лишних слов. А теперь идемте вниз и позавтракаем, как цивилизованные люди, а не как маленькие дикари.

Сквозь приглушенные трели рождественских хоралов клану Стрега-Борджиа были отчетливо слышны доносившиеся с кухни звон бьющейся посуды и лязг кастрюль. Миссис Ффорбс-Кэмпбелл пребывала отнюдь не в праздничном настроении. Вчерашняя дегустация оставила у нее во рту горький вкус, который усугублялся головной болью и всепоглощающим желанием отомстить синьоре Стрега-Борджиа. В довершение неприятностей, когда миссис Ффорбс-Кэмпбелл в три часа ночи искала свое безотказно действующее лекарство от головной боли, она обнаружила пропажу сумочки из крокодиловой кожи. Ее темперамент, который обычно удавалось поддерживать на отметке чуть ниже точки кипения, теперь с бульканьем вырывался наружу.

— Ты должен был видеть, бестолковый БОЛВАН! — визжала она на супруга. — Она была при мне, на кухне. Если бы ты не проспиртовал те немногие мозговые клетки, что у тебя были, ты бы смог вспомнить, где я ее оставила…

Мортимер застонал. Пытаясь переключить ее внимание со своей скромной персоны, он попробовал перевести стрелку на наиболее вероятного подозреваемого.

— Стянули небось, старушка. Бьюсь об заклад, здесь не обошлось без этого гнусного парня Борджиа, а?

Гнусный парень Борджиа в это время намазал маслом тост и протянул его не менее гнусному крокодилу Борджиа.

— Ток, — сказал он, стараясь казаться строгим, — ты случайно не располагаешь информацией о пропавшей сумочке из крокодиловой кожи?

Ложка с черносливом в лапе Тока застыла на полпути к пасти. Крокодил широко открыл глаза и постарался изобразить на морде озадаченную невинность. Сидевший рядом Ффуп покраснел, а Сэб низко склонился над тарелочкой с мармеладом.

— Атмосфера в отеле заметно улучшилась бы, если бы ты вернул ее, — предложил синьор Стрега-Борджиа, добавив: — Анонимно. Разумеется, при условии, если ты знаешь, где она.

Ток как раз приготовился полностью отрицать свою причастность к исчезновению сумочки, когда в обеденный зал решительным шагом вошла миссис Ффорбс-Кэмпбелл. Она выглядела так же, как и чувствовала себя, — плохо.

Пандора закатила глаза, разглядев, что владелица отеля была облачена в кардиган, отделанный страусовыми перьями, леггинсы из леопардовой шкуры и сапоги из телячьей кожи.

— У меня внезапно пропал аппетит, — заметила она, поднимаясь из-за стола.

— Как интересно, — сказала миссис Ффорбс-Кэмпбелл. — А у меня внезапно пропала сумочка.

Ток соскользнул со своего стула и в сопровождении приятелей-зверей удалился в направлении сада. Пандора и Титус направились наверх, в свои спальни, а миссис Маклахлан и Лэтч как-то незаметно исчезли. Миссис Ффорбс-Кэмпбелл оглядела внезапно опустевший обеденный зал.

— Я что-то не так сказала? — спросила она, опускаясь на свободный стул рядом с синьорой Стрега-Борджиа. — Не хотите ли пообедать с нами сегодня? Ничего особенного, боюсь, даже весьма традиционно. Жареный гусь и все, что к нему полагается. Сливовый пудинг — опять эти жуткие калории… Лучано, вы просто должны попробовать то, чем я начиняю гуся, — это абсолютно божественно. Не для нас, дорогая, — продолжила она, заговорщически похлопав синьору Стрега-Борджиа по руке. — Не для тех, кто следит за фигурой…

Синьора Стрега-Борджиа налила себе еще чашечку кофе, демонстративно положила четыре ложечки сахара, щедро подлила сливок и элегантно проглотила залпом.

— Я с удовольствием попробую вашу начинку, дорогая, — промолвила она сладким голоском, — поскольку мне не приходится следить за своей фигурой — за ней следит Лучано.

При всей бесполезности сравнений, если бы Пандору попросили назвать подарок, который ей больше всего пришелся по душе в это странное Рождество, она назвала бы крошечную баночку крема, которую подарила ей миссис Маклахлан. По сравнению с этой бесценной баночкой маскирующего крема, все CD, одежда, игрушки и книжки бледнели и превращались в ничто. Даже Титус признал, что этот маскирующий крем по-настоящему крут, когда Пандора продемонстрировала его исчезательные возможности во время инцидента с брюссельской капустой за обедом.