На улице он пожалел, что не надел куртку. Лина сегодня была очень рассеянная, поэтому даже забыла проверить, как он оделся. Было ранее утро, и лучи солнца пронизывали висевшую над долиной пелену тумана, похожую на дым из трубки сказочного великана. Над вершинами гор темно-синее небо понемногу светлело, в вышине белели редкие облачка. День обещал быть ясным. Себастьян еще не научился предсказывать погоду с такой точностью, как Сезар, и временами ошибался, но уже знал главные приметы: высокие облака или нет и какого они вида, с какой стороны пришел в долину туман, откуда дует ветер и с какой силой, как высоко летают насекомые (если близится гроза, они держатся поближе к земле), окутаны ли вершины дымкой или нет.

Чем выше мальчик поднимался в горы, тем сильнее становилось ощущение душевного подъема и радости, словно вот-вот взлетишь. У Себастьяна даже закружилась голова, так ему вдруг стало легко на душе. Вскоре солнечные лучи пролились на острые пики гор, окрасив их в яркие красные тона. Ветер, пролетая меж сосновых ветвей, доносил до мальчика знакомый шум реки и далекое эхо колокольчиков с пастбища. С приходом осени травы в горах стали пурпурно-золотыми и более мягкими, почти нежными, и только верхушки скал серели, ожидая, когда первый снегопад украсит их снежными шапками. Себастьян едва сдержался, чтобы не крикнуть от радости. Казалось, все живое вокруг мальчика старалось его порадовать и приободрить, даря ему то, чего он все никак не мог дождаться от своих сверстников из Сен-Мартена. В голове мальчика теснились сотни противоречивых мыслей, и ему хотелось верить: земля любит его и придет день, когда они с мамой снова встретятся.

Он не слишком спешил к реке, останавливаясь возле каждого облепихового куста, чтобы сорвать несколько ярких и блестящих, словно восковых, ягод. Анжелина попросила его собрать столько облепихи, сколько он сможет, потому что вблизи деревни все кусты уже давно обобрали. Во времена нехватки продовольствия самый скромный урожай приобретал особенную ценность, и все в деревне, даже одинокие, активно взялись консервировать. Варенье, правда, получалось кисловатое из-за недостатка сахара, но находчивые хозяйки вспомнили про сахарин и яблоки, а чтобы консистенция получалась поплотнее, в варенье добавляли смородину и ядрышки из косточек абрикосов, персиков и слив.

Вскоре рюкзак Себастьяна наполнился ягодами — Лина будет довольна. Небольшую часть приготовленного варенья она оставляла дома, а остальное отправлялось в булочную. По мере того как ужесточался военный режим, все больше приезжих наведывалось на окрестные фермы за сырами и мясом. Люди даже стали поговаривать, что на равнинах и в больших городах положение еще более бедственное, чем в горных регионах. Баночки и горшочки с полужидким вареньем распродавались очень быстро, за несколько дней.

Пока мальчик добежал до своего камня, он даже успел согреться и вспотеть, хотя на улице было по-настоящему холодно. Себастьян остановился на том самом месте, где стояла собака, когда он видел ее в последний раз, и принялся искать следы. Ни единого… Мальчик вздохнул от огорчения. Он искал здесь следы каждый раз, хотя и знал, что вряд ли что-нибудь отыщется. Просто это был способ хоть немного отдалить момент, когда он спустится на маленький пляж, туда, где накануне оставил съедобный подарок. Каждый день он оставлял здесь что-нибудь: кусочек булки, которую давала ему с собой Лина, чтобы он днем мог перекусить, речной голыш, носовой платок, гладкую палочку, из тех, с которыми собаки так любят играть в «аппорт». Иногда он находил свои вещи нетронутыми, порой они исчезали. Единственное, что всегда пропадало, — это пища. Бывало, там оставались и следы, но только не Зверюгины, их он уже умел различать. Ее следы он в последний раз видел месяц назад. Себастьян просидел на пляжике долго, пока у него не защемило в груди. Что, если собака погибла или ушла на другой край света? Тогда любой его поступок будет напрасным, а его подарки просто смешными и по-детски наивными!

Но разочарование никогда не длилось долго. Ночью надежда возвращалась, и стоило Себастьяну вскочить с кровати, как ему уже не терпелось сбегать к камню и посмотреть. Он бесшумно подкрадывался к лестнице и ждал, пока уйдет Сезар. «Сегодня все обязательно будет по-другому! — повторял он про себя. — Сегодня я снова ее увижу!»

Одного взгляда хватило, чтобы понять: на заветном месте кто-то побывал. Но следы оказались помельче Зверюгиных. Может, лисица или молодой волк… Себастьян невольно вздохнул. Ну как ему привлечь ее, как объяснить, что он ей не враг? От подарков толку не было, и несколько вечеров подряд, уже в постели, он даже попробовал молиться. Вот только никак не получалось отделаться от мыли, что Бог, живущий в церкви, так же глух к его просьбам, как и Зверюга. Или, может, ему сейчас молилось столько людей, что его, Себастьяна, молитва просто затерялась в общем хоре? Может, хозяин бил Зверюгу очень жестоко, поэтому она больше не доверяет людям? А что, если и Бог тоже перестал им верить? Может, поэтому он позволил, чтобы началась война? Потому что ему надоело, что его обижают?

Вместо того чтобы отправиться прямиком к овчарне, мальчик пошел вдоль реки. Ему хотелось снова испытать радость, которую он всегда чувствовал, когда смотрел на горы и на душе становилось так легко и безоблачно! В сотне метров от него русло реки расширялось и она разделялась на множество мелких потоков, струившихся меж огромных валунов. Себастьян подошел к самой воде и стал собирать плоские округлые камешки. Запускать голыши и смотреть, как они подпрыгивают по воде, — вот была его единственная радость после очередного разочарования. Присев на берегу, Себастьян выбрал такой участок реки, где поверхность воды была совсем гладкой. Ему нравились эти минуты — все мысли останавливались, он просто следил за полетом голыша, и на душе почему-то всегда становилось спокойнее. Вот рука его поднимается словно сама собой, глаз прицеливается, и камешек вылетает, на скорости ударяясь о воду, а потом подпрыгивает два или три раза, а если повезет, то и четыре.

Рядом послышался треск, но Себастьян так сосредоточился на игре, что не обратил на звук внимания — он как раз прицеливался. Голыш подскочил на воде два раза и утонул в водовороте. Себастьян вздохнул и посмотрел в ту сторону, откуда слышался шорох листьев. Думал он только о неудачном броске.

Из кустов на него глядела Зверюга. Слегка оскалив зубы, она припала передними лапами к земле, и по телу ее то и дело пробегала дрожь. Их разделяло несколько метров, она могла преодолеть их в три-четыре прыжка. Собака не рычала, но поза ее выдавала крайнюю настороженность. Шерсть ее выглядела еще более спутанной, густой и темной, чем в прошлую встречу. Себастьян успел подумать: может, он просто тогда ее как следует не разглядел?

На мгновение мальчик поверил в то, что случилось чудо. Осторожно сглотнул, втянул носом воздух. Потом разжал пальцы, и камешек упал на галечный берег. Себастьян хотел показать собаке, что у него нет ничего, чем он мог бы ее обидеть, просто он хочет с ней подружиться. Голыш упал с легким стуком, но мальчику звук показался громким как выстрел. Его собственное сердце стучало словно барабан. Зверюга за это время не шевельнулась.

Мысли мелькали у Себастьяна в голове так быстро, что на мгновение перед глазами повисла пелена. Но не страх нарастал в его душе, а огромная радость, такая сильная, что он испугался — а вдруг сделает какую-нибудь глупость. На всякий случай мальчик отвел глаза и чуть сгорбил плечи, чтобы показать свою покорность.