* * *

Утром я проснулась от боли. Тело поделилось на сотню секторов, и каждый участочек просил о помощи, подавая болевые сигналы. Я взглянула на руки. Их как будто заштриховали ручкой с темно-бордовой пастой. Только вместо штрихов были мелкие порезы, а вместо чернил – запекшаяся кровь.

К разбитому состоянию понемногу подключалось сознание. Теперь я обратила внимание на разговор, доносившийся через закрытую дверь. Я попыталась понять, о чем говорят. Но беседовали очень тихо и у меня ничего не получилось. Из-за невозможности разобрать слова мне показалось, там не разговаривают, а бубнят.

С большим трудом я села на кровать. К болезненному ощущению добавилась тянущая боль в мышцах по всему телу. Не без помощи боковой кроватной спинки я поднялась и моментально почувствовала, насколько у меня натружены подошвы ног. Пятки казались мне отбитыми, а от пальцев отходили импульсы, как если бы их натянули. Я решила, что мне не помешает немного пройтись. Волоча ноги, направилась на кухню, откуда доносились голоса.

– Доброе утро, – холодно поздоровался со мной Джэй. – А мы и не слышали, когда вы встали.

– Доброе утро, – ответила я, пряча от Джэя и Ло глаза. – Привет, Ло.

– Привет, – поприветствовал он коротко, также стараясь не встретиться со мной взглядом.

С их молчаливого согласия я прошла за стол. Они оба смотрели на то, что я представляла собой сейчас, и молчали. Оба сочувствовали мне, но вид у них различался. Джэй был очень строг и одновременно встревожен. Ллойд, как и я, выглядел измученным, усталым и казался растерянным. Его руки походили на мои, а на лице от полученных ушибов образовались два сине-фиолетовых кровоподтека с багровым оттенком.

– Утро, – снова заговорил Джэй, – действительно доброе. Какое счастье! Вы совершили открытие не ценой собственной жизни!

– Джэй, извини еще раз.

Из дальнейшего их разговорая поняла, что все то время, как Джэй разбудил его, Ло извиняется за самовольство. Оказывается, зная Ллойда как заядлого и неудержимого ко всему новому в археологии, Джэй наказал ему не предпринимать самостоятельных попыток в «освоении» развалин храма. И Ло это помнил. Но страсть к еще не изведанному возымела над ним верх. Больше всего Джэй винил Ло в том, что он вовлек меня в авантюру.

Мне стало жалко Ллойда, и я решила влезть в их разговор:

– А вы когда приехали?

Получилось невпопад. Но, будучи джентльменом, Джэй не оставил вопрос девушки без ответа.

Оказалось, Джэй вернулся под утро. Вчера у него с самого утра начался день не по плану. Вместо посещения развалин храма ему пришлось заняться бюрократическими проволочками. На это ушел весь день. А когда он возвращался, путь на время преградила река: после проливного (накануне ночью) дождя проехать в город ему еще удалось, а по возвращении река разлилась значительней и подтопила часть дороги. Вероятно, вода накопилась в горах и постепенно ручейки переполнили реку. Так или иначе, Джэю пришлось ожидать всю ночь, пока уровень воды не позволит двигаться дальше.

– Ануш, вы мне лучше расскажите, что это за история с манускриптом?

Мне показалось странным, что после вопроса Ллойд начал прятать от меня глаза. Я смотрела на него и ждала поддержки. Все же мне пришлось одной разговаривать с Джэем на эту тему. Постепенно я убеждалась, что мой рассказ о Чувстве Сгущенной Вражды никто не поддерживает. Даже бесчинство ветра они свели к природным явлениям. Ло и Джэй предположили, что в спиралевидной шахте, когда оба раза нас трясло, было землетрясение. После чего серия разломов проникла от погребальной пирамиды до самого ущелья, а спиралевидная шахта вполне могла послужить ветру в качестве необузданной тяги кверху, где скорость, разная температура, давление, концентрация чего-то там еще вполне могли создать турбулентные потоки.

– Ллойд, но почему история со ступенями – это реальность, а то, о чем я слышала от тебя там, внизу, в погребальной камере, – это плод моей фантазии?!

– Я так не говорил.

– Но как-то же ты говорил тут без меня. Раз мне не верит теперь и Джэй.

– Я говорил, что, вероятно, ты переутомилась.

– Но то, о чем я говорю – это правда!

Пытаясь доказать, что я не вру, в порыве эмоций я невольно замерла, вопрошая взглядом: с неплотно сомкнутыми губами и удивленным лицом (из-за их недопонимания) я подалась головой вперед, а до этого, разведя руки, так их и не опустила. Получилось смешно и мы втроем улыбнулись.

– Ануш, правда, извини. Может, и я чего-то не помню. Может, и я переутомился. Но действительно так получается, что остальное мы подтверждаем вместе, а об этом ты говоришь одна.

Мне стало обидно, что тут же отразилось намоем лице.

– Ануш, – поспешил Ло успокоить меня и для этого положил руку мне на пальцы. – Я сейчас ничего не утверждаю и ни к чему не подвожу. Я просто констатировал факт и не более. Искренне говорю тебе.

Он смотрел мне в глаза, отыскивая в них понимание.

Ситуация для меня сложилась не из приятных. Если бы я продолжала настаивать на своем, то далее мне бы пришлось говорить об одном: в Ллойда кто-то вселился, и этот «кто-то» в нем оставался на время. Кто такому мог поверить?.. Оставлю без ответа. А Ло и Джэй вполне бы могли отправить меня к психиатру в качестве странно мыслящей пациентки. Ну, и если бы я убедила Джэя в таком неординарном для всех факте, то Ллойда как человека, страдающего бурной фантазией о Планетарном Галактическом Восхождении, тоже можно было бы упечь на лечение.

Хотя манускрипт и амулет я видела! Да, но где они и кто это видел еще? Я опять окончательно запуталась и снова решила не углубляться.

– Ладно, – согласилась я, приободряясь, – все равно Чувство Сгущенной Вражды вырвалось наружу и с этим уже ничего не поделаешь.

Джей и Ллойд неодобрительно посмотрели на меня.

– Вы что? Это такого рода ирония. Экспертная комиссия экспедиции говорила же о Чувстве Сгущенной Вражды… А вы о чем подумали?

Это послужило для нас поводом повеселиться и вдоволь пошутить. Хотя, чем больше я смеялась, тем больше в меня закрадывалась уверенность – Ллойдом воспользовались силы тьмы.

За нашими дебатами с последовавшим весельем мы совсем забыли, что каждый из нас ужасно голоден. С утра Джэй встречался с главой поселения, чтобы окончательно утрясти необходимые вопросы, а тот любезно передал для всех нас еду, приготовленную в лучших мексиканских традициях.

После трапезы Джэй оставил нас и ушел к развалинам храма. Нам наказал зализывать раны. Мы обложились запасами медицинских принадлежностей и старались хотя бы немного облагородить раны. Удивительно, но мы ни разу не заговорили о наших приключениях. Вероятно, нас доканали все без исключения события, связанные с этим.

Ло оказался приятным собеседником. Мы говорили обо всем и много смеялись.

Я любовалась им. Точнее, в начале разговора в Ло мне грезился Зак Эфрон, и я ничего не могла с собой поделать. Постепенно Зак Эфрон в моем сознании ушел на задний план: мне совершенно он не был знаком, я никогда не удосуживалась общаться с ним, а Ллойда я могла и видеть, и, что очень важно, слушать.