Их долго благодарили, наконец Салман снова взял задумавшуюся Джамилю за руку и отправился к машине, махнув рукой на прощание счастливому мальчику и его благодарной маме. Однако девушка заметила, что в его настроении произошла разительная перемена.

— Где ты научился так стрелять? — спросила Джамиля в машине.

Салман ответил, даже не повернувшись к ней:

— Не надо было этого делать. Не надо было ему стрелять. Хорошо, что он промахнулся. Лучше было бы, если бы он расстроился и никогда больше не пытался попробовать снова.

— Что с тобой, Салман?

Еще несколько минут назад они пылали желанием, а сейчас между ними пролегла бездна. Мысли Салмана были где-то очень далеко.

— Ничего. Не имеет значения.

Однако это имело значение. Она поняла это сразу, как только увидела, с какой ловкостью он управляется пусть и с игрушечным, но все-таки оружием. С ловкостью профессионального стрелка.

— Да он, собственно, и не стрелял, — сказала Джамиля. — Это ты стрелял. Просто ты убедил его, что это его выстрел. Ничего страшного, просто игра.

Салман мрачно улыбнулся:

— Это никогда не бывает игрой.

— Откуда ты знаешь? И ты так и не ответил мне, где научился стрелять.

Он долго ничего не отвечал, и она уже решила, что он проигнорирует ее вопрос, но Салман вдруг сказал очень холодно:

— Просто повезло. Счастливый случай.

Он повернулся к окну, и всю оставшуюся дорогу в отель они провели в молчании. К тому времени, как они поднялись в номер, Джамиля уже боялась говорить. Салман только взглянул на нее, и в его глазах она увидела такую боль, что инстинктивно кинулась к нему:

— Салман, что с тобой?

Но он снова изменился. Его лицо ничего больше не выражало, и он произнес:

— Ничего. Иди спать, Джамиля. — Он резко повернулся и направился в свои апартаменты.

Ничего не понимая, Джамиля долго смотрела ему вслед. Она не знала, что за сила толкнула ее, но она решительно направилась в его спальню и открыла дверь, даже не постучав. В комнате было темно, он стоял, засунув руки в карманы, и смотрел в окно.

— Кажется, я велел тебе идти спать. — Он даже не обернулся к ней.

— Ты мне не отец, Салман. Я пойду спать, когда сочту нужным.

Она подошла к нему и подняла глаза. Он не поворачивался. Джамиля схватила его за руку. Тогда он посмотрел на нее.

— Что происходит, Салман? То ты целуешь меня, а то шарахаешься, словно я прокаженная.

Он насмешливо улыбнулся, и ей захотелось влепить ему пощечину.

— То есть ты готова лечь со мной в постель? — Он посмотрел на часы и присвистнул. — Неплохо. Понадобилось всего лишь двадцать четыре часа, я-то был уверен, что понадобится как минимум дня два. И что же растопило твое сердце? То, что я утешил ребенка, или то, как я владею оружием?

И в этот момент Джамиля влепила ему пощечину. Достаточно сильную — ее рука горела.

— Ты заслужил это. Не тем, что сказал сейчас, а тем, что сделал мне шесть лет назад.

Она повернулась и пошла к двери, и в это время услышала позади себя тихий голос Салмана:

— Имей в виду, Джамиля, я хочу тебя, но если мы переспим, все кончится, как в прошлый раз. Мне нечего тебе предложить. — В его голосе была горечь. — По крайней мере, я тебя предупредил.

Джамиля повернулась к нему и прокричала:

— Иди к черту, Салман!

Как только она направилась прочь, то услышала, как он тихо сказал:

— Я уже давно там.

Она остановилась и, несмотря ни на что, снова обернулась к нему:

— Что все это значит?

Салман слышал слова Джамили, и его тело заныло, словно от физической боли. Какого черта эта женщина не уходит? Салман вспомнил, что однажды, шесть лет назад, она уже уходила. Он так устал тогда, что был близок к нервному срыву. Ему так долго пришлось учиться управлять собой, контролировать свои эмоции, свою злость, а потом появилась эта женщина и разбила все в пыль, даже не понимая, что она делает.

Он повернулся к ней, его щека все еще полыхала от ее пощечины.

Когда Джамиля увидела на щеке Салмана след от своей пощечины, ей стало стыдно. Она нерешительно подошла поближе и попросила прощения. Никогда в жизни ей не приходилось бить живое существо, и сейчас она не на шутку испугалась. Однако Салман ответил жестко:

— Ты правильно меня ударила. Я заслужил это.

— Не понимаю. — Джамиля покачала головой. — Как будто ты хочешь, чтобы тебя наказали.

— Да? — Он вымученно улыбнулся.

Джамиля молчала. Она была уверена — он имеет в виду совсем не то, что случилось шесть лет назад.

— Скажи, что за история с этим мальчиком? Почему ты так среагировал на нее?

Он долго смотрел на нее, и в его глазах была злость, но чем больше это его злило, тем сильнее ей хотелось знать, что на самом деле произошло. Она не собиралась отступать.

— Не думаю, что тебе надо это знать.

После этих слов Джамиля тоже разозлилась — он не смеет так отмахиваться от нее. Она понимала — ответ на этот вопрос является ключом к тому, каков он на самом деле.

— Не тебе решать, что мне надо знать, Салман. Уверена, я смогу выдержать, что бы это ни было.

Он мрачно улыбнулся:

— Тем не менее я не собираюсь обсуждать это сейчас.

— А когда?

— С тобой? Никогда.

От бессилия она повернулась, собираясь уйти, но неожиданно Салман схватил ее за запястье и сказал:

— Ты уверена, что действительно хочешь это знать?

Она медленно повернулась к нему. Его глаза блестели. Джамиля понимала, что это очень важный момент в их жизни, что все их прошлое и настоящее связано в один узел и она должна развязать его. Медленно, словно боясь испугать его, она кивнула:

— Да, Салман, я хочу знать.

Салман смотрел в ее голубые глаза, и у него было двойственное чувство: он словно бы тонул и в то же время хватался за спасательный круг. Он не мог поверить в том, что сам остановил ее и сам сказал то, что сказал. Понимал ли он, что собирается рассказать ей то, чего никому никогда не рассказывал, — свой самый потаенный, самый страшный кошмар. И в то же время он чувствовал острую потребность облегчить свою душу и все рассказать ей. Никому другому он никогда не сможет об этом рассказать. Он ясно понимал это сейчас.

Оказалось, маленький мальчик повлиял на него гораздо сильнее, чем он мог ожидать. Салман просто поддался инстинкту успокоить его и, когда понял, что для этого нужно, просто сделал это. И только потом, уже уходя, он понял, что этот выстрел сыграл с ним злую шутку. Прошлое навалилось на него и нанесло такой удар, какого Джамиля никогда не смогла бы нанести. На ярмарке его снова так влекло к ней, так влекло к другой, светлой, ничем не омраченной жизни, что он совсем забыл о своем ужасном прошлом, которое отравило все его существо, всю его жизнь.