Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Обижал её этот Фёдор Петрович?
– Нет, как раз нет. Я об этом и говорю! Одевал нас, ни разу голоса не повысил! Но мама стала болеть. Особенно после того, что произошло со мной. Вскоре. Потом каждую весну он отправлял нас в этот санаторий. Мы были здесь три весны. Вот здесь я и узнала свою маму совсем другой. Фёдор Петрович перестал нагружать её работой. Стал жалеть. А как он плакал, когда её не стало!.. Мы уже тогда жили в Новосибирске. Я никогда не видела, чтобы мужчина так плакал! Навзрыд!
– Надо же! Вот ведь как бывает в жизни! Сколько вы прожили с ним?
– Почти пять лет…
– А что же такого произошло с тобой, Роза, что мама так переживала?
– Вика, ты знаешь, что-то я очень устала. Зря я решила всё выложить сегодня. Сил своих не рассчитала. Я не хочу ни о чём больше говорить. Мне очень тяжело… Давай просто прогуляемся – и домой.
– Хорошо, Роза, как скажешь. Интересно, а ты не узнавала, что стало с отцом? Искал вас?
– Вика… а это уже отдельная история…
Роза уже крепко спала, а я всё думала и думала о ней. Я понимала, что она впервые доверилась постороннему человеку. Женщине трудно было решиться на это. И мне надо дать ей возможность высказаться, излить душу. Я чувствовала, что там, в продолжении повествования, будет то, что лишило её уверенности и возможности жить полноценной жизнью.
Я встала с кровати, вышла на балкон. Море было спокойным, волны плескались у берега, шептались о чём-то своём с прибрежными камешками, ласкали их и возвращались к себе. Огромная холодная луна выбросила на морскую гладь дорожку из серебра, словно приглашая влюблённых пройти по ней. А их на берегу было предостаточно, что меня нисколько не удивило. Особенно привлекал внимание силуэт мужчины, стоявшего на коленях перед женщиной. Та была очень полной. Не изящной Афродитой, возникшей из морской пены, а самой настоящей толстушкой! Я с удовольствием любовалась этой романтической фигурой – жаль, что женщина быстро сломала эту идиллию и убежала в темноту. А мужчина ринулся следом. О боги! Как это поэтично!
Дыша прекрасным морским воздухом, любуясь замечательными ночными картинами, я вспомнила одну смешную историю. Понятно, что послужило для этого поводом…
Лет пять назад я была приглашена на книжную ярмарку в один из дальневосточных городов. Мороз – минус двадцать. Время вечернее. Стою трясусь от холода, жду машину, чтобы вернуться в гостиницу. Пар изо рта валит, как из закипевшего чайника. Топаю ножками, хлопаю ладошками. Мечтаю о горячем чае с мёдом. Напротив – продуктовый магазин. Пойти бы погреться, да только вот-вот закончатся томительные минуты ожидания, которых и было-то всего не более семи.
Выходит из дверей магазина мужчина. Симпатичный. На нём куртка-аляска с пушистым рыжим воротником, кепка из меха норки ловко сидит на голове. Ботиночки на толстой подошве. Всё очень прилично, привлекательно. Мечта, а не мужчина. Остановился, по сторонам оглядывается, ждёт кого-то. Плечи опущены, руки вдоль туловища, выглядит каким-то скованным. Видимо, настроение на нуле у парня. Меня с ног до головы осмотрел. Отвернулся. Да чего уж там, зачем я ему такая – замёрзшая, да ещё и с лишним весом?
Вдруг мужчина достаёт из правого кармана небольшую бутылочку. Плоскую такую, граммов на триста, с прозрачным содержимым. Поднял вверх, навёл на свет фонаря. Рассмотрел. Внимательно, со всех сторон. Одобрительно кивнул головой. Открутил пробочку, глотнул. Закрутил, положил пузырёк в карман. Из левого кармана достал литровую бутылку с водой. Открутил пробку. Глотнул. Сунул бутылку обратно.
Достал телефон из нагрудного кармана. Позвонил. Не ответили. Положил телефон обратно. Дышит тяжело, нервничает – видно издалека. Пар валит клубами изо рта. Это уже не чайник кипит, это паровоз мчится. Достал бутылочку из правого кармана куртки. Глотнул несколько раз. Поднял, потряс на фоне света от фонаря. Прищурился, подумал. Слегка махнул рукой. Глотнул ещё раз. Завернул пробочку, вернул посудинку в карман. Достал бутылку из другого кармана. Глотнул разок. Вернул в карман.
Плечи расправил, голову приподнял, затопал ножкой, обутой в ботинок на толстой подошве, – видимо, в такт той мелодии, которую замурлыкал под нос. Привычным взмахом руки сдвинул кепку на затылок. Козырёк из меха норки задиристо устремился вверх. Достал сигарету. Закурил. Дым выпускал вверх кольцами, отставляя руку сначала в сторону, потом вверх. Это уже был не паровоз. Это была котельная, топившаяся углём.
Прошёлся. Посмотрел в мою сторону заинтересованным взглядом. Глаза мужчины уже блестели: фонарь хорошо освещал его круглое лицо, раскрасневшееся и довольное. Я улыбнулась. Он ответил широкой улыбкой, сверкнув золотым зубом.
Извлёк телефон из верхнего кармана куртки. Позвонил. Ответили. Ответом остался доволен. Расслабился, размяк, тело сбросило напряжение. Расстегнул молнию на куртке почти до пояса, выдернул из-под ворота шарф, засунул его в карман брюк. Докурил сигарету, стрельнул ею в сторону. Проследил, как далеко она улетит. Понравилось. Сдвинул кепку набок. Она явно тоже стала лишней в его гардеробе. Мешала.
Достал почти пустую бутылочку. Допил. Потряс её. Пусто. Поднял, рассмотрел со всех сторон. Остановил взгляд на этикетке. Видимо, запоминал название содержимого бутылочки. Бросил в урну, которая была в шаге от него. Хорошо запил водой. Бутылку с водой вернул в карман. Вернул шарф на место. Тщательно заправил его под куртку. Куртку застегнул. Одёрнул. Поправил кепку. Привычно сверил ладонью центр козырька с кончиком носа. Настоящий полковник!
Вдруг подпрыгнул, как молодой жеребец, замахал руками и ринулся навстречу даме, плывущей по дорожке в его сторону. Зря я застеснялась своего лишнего веса. Похоже, в его вкусе были как раз девушки намного крупнее меня.
Тут и за мной приехали. Я и забыла уже и про минус двадцать, и про пар изо рта, как из трубы паровоза. Вот такие они, наши российские мужчины. Никакой мороз им не страшен, и девушки с лишним весом им по плечу.
Вспомнив эту историю из своей довольно активной жизни, я рассмеялась, глубоко вздохнула и решила пойти спать.
Глава 7
– Доброе утро! Хорошим
