Король избитых штампов… Ну конечно. Как она могла забыть?

— Спасибо. По дороге сюда я по радио слышала ваше сообщение, Бен, — сказала она. — Двойное убийство? Две женщины?

Фенвик кивнул и свернул за угол.

— Квартира в новом квартале. Парксайд Квотер. Обе сегодня не вышли на работу. Обе зарезаны. С особой жестокостью. Ужасно.

Марина кивала, обрабатывая получаемую информацию и делая первые умозаключения. Женщины, убиты ножом. Лезвие воплощает собой суррогатный половой орган. Поскольку она специализируется на психосексуальных отклонениях, теперь понятно, почему они пригласили именно ее.

— Хорошо, — сказала она. — Что еще у вас есть?

— В общем…

Фенвик остановился и посмотрел на нее. Она почему-то инстинктивно поплотнее запахнула пальто. Она специально купила пальто свободного кроя, чтобы скрыть беременность. Что-то подсказывало ей, что она должна скрывать это. Несмотря на многочисленные тренинги, она до сих пор считала, что полиции как организации изначально свойственна дискриминация не только по расовому, но и по половому признаку. И так будет всегда: кирпичный дом всегда будет кирпичным домом, и как ты не отделывай его снаружи деревом, внутри он все равно останется таким, как был. И ей просто нужно смириться с этим, если она собирается и в дальнейшем работать с полицией. Но она хотела, чтобы ни один из ее выводов не был отброшен просто как фантазии женщины в период гормональной перестройки организма.

Фенвик вздохнул. И она увидела за этим напускным радушием политика встревоженного и уставшего человека.

— Мы считаем, что это как-то связано с двумя предыдущими убийствами, — сказал он, и Марина заметила, что от напряжения морщины на его лице стали глубже. — Дело скандальное. Очень скандальное. На нас со всех сторон давят, сильно давят. И нам обязательно нужно получить результат, причем в кратчайшие сроки. — Он снова вздохнул, устало потер глаза, но, вспомнив, что она смотрит на него, взял себя в руки. — Идемте. Я уже взял эти дела, и они ждут вас. Как и ваш письменный стол в придачу. Сюда, пожалуйста.

Они опять шли по коридорам. Она пыталась вспомнить расположение кабинетов по прошлому разу, но сейчас ее вели куда-то в другое место. Фенвик открыл дверь в бар. Войдя за ним, она нахмурилась. Столы для бильярда были накрыты и превратились в письменные столы со стоящими на них компьютерами и телефонами; точно также были переоборудованы столики, кабинки и сиденья вдоль стен. Шкафы картотек стояли в один ряд с игровыми автоматами. И здесь работало очень много людей. Гораздо больше, чем она видела в прошлый раз.

— У нас тут несколько необычно, — сказал Фенвик. — Бригада по расследованию особо опасных преступлений обычно базируется в Стенвее, но у них там сейчас ремонт, сняли асбоцементные перегородки в комнатах для допросов. А для этого дела нам нужно много места. Очень много.

Барная стойка была закрыта шторами, а перед ней стояли большие классные доски, доминировавшие во всем этом зале. Они не давали команде расслабляться, напоминая всем главную цель их работы. Письменные столы, столики и стулья из бара служили только дополнением к ним.

Она взглянула на одну из досок и увидела там фотографии четырех женщин. Все они улыбались, никто из них тогда и допустить не мог, что однажды эти фото окажутся здесь; другие люди на снимках были отрезаны, чтобы оставить в центре внимания только эти лица. Здесь же стояли их имена: Лиза Кинг, Сюзи Эванс, Клэр Филдинг, Джулия Симпсон. Обычные имена и такая необычная смерть. Все они были соединены между собой линиями, нарисованными маркерами, как в какой-то зловещей головоломке типа «соедини точки». Под ними были записаны другие имена, даты, адреса. Пока еще этих женщин ничего не объединяло. А должно объединять, и Марина знала это. Если бы это было не так, ее бы здесь не было.

Фенвик жестом позвал ее к письменному столу у стены. Она подошла к нему.

— Вот мы и на месте, — сказал он. — Боюсь, негусто для начала, но компьютер и телефон здесь есть. И еще вот это. — Он похлопал по пачке папок, лежавших рядом с клавиатурой. — Это все ваше. Фотокопии, сделанные сегодня утром. Мы были бы очень признательны, если бы вы не выносили их из этого помещения. Но если так все-таки не получится, будьте с ними очень осмотрительны.

— Благодарю вас.

— Может быть, еще что-нибудь? — сказал Фенвик, с улыбкой кивая в сторону закрытой барной стойки. — Джин с тоником? Вино? Пиво?

Марина улыбнулась.

— Спасибо. Чашечку кофе, если можно.

Фенвик распорядился, чтобы младший полицейский принес кофе. Марина села за свой стол и, вынув из сумочки блокнот и ручку, приготовилась читать.

— Ну вот. А сейчас я оставлю вас, чтобы не мешать заниматься тем… в общем, чем бы вы ни занимались, — сказал он, взглянув на часы. — Но должен предупредить. Эти фотографии… они просто жуткие. И если это говорю я, то можете мне поверить. Так что я вас предупредил.

Она кивнула, и он ушел. Она открыла первую папку с надписью «Лиза Кинг» и начала читать. Но как только она дошла до фотографий, ее тут же начало мутить. Полицейский поставил ее кофе на стол, и она сразу отпила большой глоток. Кофе был горьким. Она почувствовала, как из желудка подступает тошнота. И продолжила читать.

Голова начала кружиться. Она тяжело сглотнула и часто заморгала. Взяла следующую папку: «Сюзи Эванс». Почитала немного. Дышать стало еще тяжелее. Несмотря на то что комната была большой и просторной, Марине стало душно и жарко. Ей не хватало воздуха. Желудок гудел и, казалось, поднимался куда-то вверх, к груди. Она прикрыла ладонью губы, стараясь удержать появившуюся во рту кислоту и желчь. И снова посмотрела на снимки.

Она понимала, что ее сейчас вырвет.

Фил Бреннан заехал на парковку и заглушил мотор «ауди».

— Пойдем писать рапорт, — сказал он Клейтону, отстегивая ремень безопасности и открывая дверь. — Заодно посмотрим, вернулась ли Анни.

Клейтон не сдвинулся с места.

— Идите без меня, босс. Я должен еще кое-что сделать.

— Неужели написать на меня еще одну жалобу о домогательстве за то, что я заставил тебя слушать Нейла Янга? Опять за свое?

Клейтон выдавил из себя вежливую улыбку. Эта музыка из трех нот доставала его всю дорогу. Он уже ненавидел ее.

— Просто появилась одна идея, — сказал он, но глаза его при этом забегали и смотрели куда угодно, только не на Фила. — Кажется, кое с кем из этого склада металлолома мы уже пересекались.

— С кем?

Клейтон выбрался из машины.

— Я пока не уверен. Дайте мне пару часов.

— Только не задерживайся, — сказал Фил.

— Да, я знаю, — уже на ходу ответил Клейтон. — Первые двадцать четыре часа и все такое.

Фил удержался от резкого ответа и подавил раздражение, которое вызывал его более молодой сотрудник. «Отпусти его, — подумал он. — У него своя голова на плечах». Толкнув двери, он вошел в здание, предъявив дежурному пропуск. Он чувствовал, что напряжен и очень нервничает.