«Аудронис»); сформированный тогда же в г. Алитусе отряд «самообороны» возглавил Йонас Борявичюс[174]. Но в эти первые дни войны командные должности среди «самостийной» литовской администрации, назначенной временным правительством Амбразявичюса, менялись каждые несколько дней — одних назначал ФЛА, других — германская военная администрация, третьих — эйнзатцкоманды. К июлю 1941 года главой Алитусского уезда стал Стасис Малявичюс, который 1 июля издал секретный указ о воссоздании литовской полиции в Алитусском уезде. В тех участках, где старые сотрудники не вернулись к своим обязанностям, организацией полиции должны были заняться бывшие члены «Шаулю Саюнга». Сотрудникам были выданы специальные разрешения на ношение оружия — немецкий комендант города разрешил вооружить 25 полицейских для облав на местных коммунистов и «поддержания порядка». К 4 июля 1941 года во всех волостях Алитусского уезда были созданы полицейские участки, в том числе в г. Плитус — 50 чел., в Варене, Рудне, Марцинконисе и Друскиникае — по 20 чел., в Меркине, Бутримонисе, Сейрияе и Симне — по 10 чел., в других местах — по 5 чел. Общая численность литовской полиции в Алитусском уезде составила примерно 200 человек[175]. Под руководством эйнзатцкоманды «3» литовской полицией 13 августа в Алитусе было расстреляно 719 евреев, с 13 по 31 августа в Алитусе и окрестностях — 233 еврея, а 9 сентября 1941 года — еще 1.279 евреев[176].

Покончив с делами в Каунасе, подразделения эйнзатцкоманды «3» приступили к уничтожению евреев в других уездах Литвы. Уже к 11 июля 1941 года они вовсю «работали» в городах Мариамполь (ныне Мариямполе) и Расейняй[177], а позднее проводили карательные акции в западных районах Латвии. «Эйнзатцкоманда [″3″], действовавшая… в литовских округах Рокишкис, Зарасай, Перзай [Биржай. — М. К.] и Пренай, — говорилось в оперативной сводке о положении в СССР за 15–30 сентября 1941 г., — довела число казненных до 85.000 человек»[178].

В Шяуляе и Шяуляйском округе сразу после прихода германских войск для восстановления довоенной литовской полиции было создано так называемое «Управление охранной службы», которое должно было «охранять город Шяуляй от грабежей, которые немедленно начались, и от всякого другого враждебного элемента»[179]. Позже на основании циркуляра литовского департамента полиции от 1 октября 1941 г. были утверждены штаты полицейских учреждений во всем Шяуляйском округе, а вся полиция разделена на участки по территориальному принципу[180].

В Паневежисе и Паневежском округе 28 июня 1941 года начальником литовской полиции города был назначен Болеславас Клёрис. В подчинении его было около 50 полицейских, вооружение состояло из 12 винтовок, 4 пистолетов, 1 автомата, а также трех неисправных мотоциклов. Примерно в эти же дни (26 июня 1941 г.) были назначены начальники полицейских участков волости Пумпенай — Иозас Метрикис, волости Шимоняй — Бронюс Бачюлис[181].

Во многих небольших городах и местечках Литвы евреи были уничтожены практически без участия немцев. Соотношение немецких карателей (в основном офицеров) и литовских националистов, участвовавших в убийстве евреев, в небольших населенных пунктах было 1 к 8 и даже 1 к 45. В воспоминаниях уцелевших по 220 местечкам Литвы об участии немцев в уничтожении евреев не упоминается вообще[182]. Тотальное истребление еврейских общин в небольших городах и местечках Литвы произошло в ходе всего одной-двух, максимум трех «акций», уже летом или в начале осени 1941 года[183].

Количество жертв первых дней террора и погромов в Литве не поддается точному исчислению. Так, согласно отчету командира эйнзатцгруппы «А» бригадефюрера СС Шталекера в ходе первых погромов в Каунасе 26–28 июня 1941 года литовскими националистами было убито примерно 3.800 евреев[184], а по словам командира эйнзатцкоманды «3» штандартенфюрера СС Йегера, «перед началом выполнения задач по обеспечению безопасности во вверенном эйнзатцкоманде № 3 районе, там были ликвидированы силами литовских националистических партизан во время погромов и экзекуций 4.000 евреев»[185]. Однако и первая, и вторая цифры явно не учитывают всех жертв кровавой вакханалии, разыгравшейся в Литве в первые дни войны и оккупации.

Римско-католическая церковь и Холокост

Значительную помощь в организации еврейских погромов в Литве сыграло местное духовенство. Римско-католическая церковь в Литве еще с 1920-х гг. была одним из главных поставщиков разведагентуры для германских спецслужб. Этому благоприятствовало и то, что архиепископ Литвы Юозас Сквирецкас был убежденным антисемитом и большим поклонником Гитлера. В советских архивах сохранился его дневник, в котором он записал 30 июня 1941 года:

«…Примечательны мысли „Майн Кампф“ в вопросе большевистско-еврейского отравления народов… Все ли эти мысли самого Гитлера и его друзей-сослуживцев, сказать трудно. Но все же они свидетельствуют о том, что Гитлер является не только врагом евреев, но и вообще очень правильно думающим человеком»[186].

Под крылом у Сквирецкаса нашло приют немало агентов немецкой разведки. В их числе был и «ксёндз Кипас». Впрочем, настоящее имя этого ксёндза было Йохан Кипп — бывший офицер кайзеровской армии, после войны поселившийся в Литве. Здесь Кипп основал иезуитский орден, в который протащил многих бывших офицеров кайзеровской армии. Сам Кипп стал генералом ордена. Но некоторым высшим чинам литовской полиции безопасности в 1930-е гг. было хорошо известно, что Йохан Кипп «по совместительству» является резидентом германской разведки в Литве[187].

В начале июля 1941 года, когда немецкие войска уже вошли в Литву, при посредничестве Кипа немцы стали искать контактов с теми из духовных лиц Литвы, кто готов был в полной мере сотрудничать с ними. 1–4 июля 1941 года архиепископ Сквирецкас записал в своем дневнике:

«Епископ Бризгис рассказывал мне о вступлении в связь с представителем, присланным германским правительством в Прибалтику. Как его именовать, я забыл. Может, СД или по-другому. Этому представителю было указано из Берлина вступить в связь со старшим духовенством, и там, возможно, при посредничестве ксендза Кипаса или кого-то из гестапо, назвали имя епископа Бризгиса. Епископу Бризгису было предложено написать воззвание к населению, с тем чтобы убедить его сохранять спокойствие и с доверием продолжать работу, не опасаясь, что его кто-то обидит. Проект этого письма с исправлениями прелата Шаулиса мне оставил епископ Бризгис для просмотра…»[188]

Так выбор нацистов пал на еще молодого в то время епископа Винцентаса Бризгиса из Каунаса. Он оправдал все надежды нацистов, подписав соответствующее воззвание и призвав всех своих прихожан оказывать поддержку немецким властям и ни в коем случае не укрывать у себя лиц еврейской национальности. Этот призыв прозвучал в тот момент, когда еврейские погромы в Каунасе были в самом разгаре. В течение десяти дней было уничтожено более полутора тысяч человек — евреев, коммунистов, советских государственных работников…

В другой раз, когда в августе 1941 года епископ Бризгис встретился с ксендзом из Крокской волости и узнал, что в тамошнем