Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Облизнув губы, смотрю на своего босса.
Его шея тоже вспотела, идеально уложенные волосы чуть растрепались, язык почесывает зубы.
Последнее чего бы мне хотелось — играть с ним в гребаный бильярд на глазах у тридцати пяти человек и его жены.
— Помнишь правила? — кивает на стол, сверля меня глазами.
Помимо секса, это было наше любимое развлечение — зависать в бильярде. Он учил, а я висла на нем, короче говоря, мы просто дурака валяли.
Но вместо жалящего потока воспоминаний на меня обрушивается раздражение.
— Кажется, что-то помню, — отвечаю, пожимая плечом.
Наклонившись, разбиваю треугольник, испытывая адское желание курить.
— Ты меня не считаешь достойным соперником? — интересуюсь сдержанно. — Поэтому дурака валяешь?
Прогибаюсь в спине, чтобы дотянуться до шара.
Все, что Миллеру нужно сделать, победить и поскорее, но делать этого он явно не собирается.
Прислонившись бедром к столу и терпеливо наблюдая за моим ударом, понижает голос и суховато замечает:
— Я разве могу лишать твоих фанатов такого экшена?
Мажу и вскидываю на него глаза.
Он все еще не выглядит образцом достоинства. Волосы не в идеальном порядке и рубашка чуть выбилась из джинсов, а во взгляде холодный сквозняк — отголосок его предыдущей игры.
Быть мальчиком для битья совсем не его кредо. Он амбициозный. Всегда был таким. Мне это нравилось. Мальчик из простой семьи, сам заработавший себе на первую машину. Они с Чернышовым скупили по дешевке тюльпаны, вложили все что у них было, и продали их на Восьмое марта с накруткой пятьсот процентов. Я с семи утра и до десяти вечера вместе с Ольгой Чернышевой торговала их тюльпанами, пока парни таскали нам эти бесконечные коробки. Это было выматывающе, но весело…
Отвернувшись, предлагаю ему ударить.
Сейчас мне невесело, и мысли пляшут, как пьяные.
Отмахиваюсь от воспоминаний и вру:
— За них не волнуйся. Вечер длинный, а у меня отличное настроение.
Я прекрасно понимаю, о каком экшене идет речь. Моя грудь при каждом наклоне выглядит довольно бесстыже, но это не мои проблемы. Моя единственная проблема — поскорее закончить эту партию, хотя мой соперник, кажется, преисполнился желанием не заканчивать ее никогда.
С учетом того, что происходило здесь десять минут назад, нашу игру можно назвать вялотекущей и недостойной ажиотажного зрительского интереса, которого и нет.
Гости разбрелись по шатру, но это не значит, что на нас никто не смотрит.
Взгляды на себе я чувствую со всех сторон, думаю, он тоже. Но в этом плане мы с ним из одного теста. Нам обоим не привыкать. Только если на него здесь всегда будут смотреть с уважением, чтобы он не сделал, то на меня — всегда с осуждением, чтобы не сделала я. Потому что у меня нет мужа, а значит, все мужья вокруг меня в опасности, хоть они мне и даром не нужны. Тешить их эго из года в год — не моя головная боль, а вот вести с ними дела — совсем другое дело. Я готова тешить их эго время от времени, ведь мужчины, как дети.
Чуть повернув голову, быстро осматриваюсь, но нигде не вижу голубой льняной рубашки и коротко стриженного затылка.
Отлично.
Может быть, Стрельцов отправился пугать зверей в лесу. Там ему самое место. После того, что он устроил, здесь от него все равно все будут шарахаться. Почему меня это волнует? Он ведь не ребенок.
— У тебя новый знакомый?
Смотрю на Миллера, чувствуя предательское волнение, которое все еще гуляет по моей крови.
Он ждет ответа с мнимым праздным любопытством, но меня все равно это злит.
— У меня много знакомых, — отвечаю, перейдя на другую сторону стола.
Надеюсь, это даст ему понять простую истину — я не хочу обсуждать с ним ничего, касающееся моей жизни. Моя жизнь — закрытая и запечатанная коробка для всех присутствующих здесь людей, и он — не исключение.
— Я думал, ты хотела сыграть, — кивает на стол, намекая на то, что мои удары не тянут даже на слабую попытку отыграться.
— Передумала. Хочу выйти на воздух, здесь душно.
Опять ложь.
Вообще-то, здесь потрясающе.
Музыканты играют что-то легкое и со вкусом, пахнет изумительно — лесом и вечерней свежестью.
Не знаю, кто организовал для Чернышова этот вечер, но этот кто-то гений.
Дима смотрит на меня секунду, а потом бросает:
— Как скажешь.
Зайдя с торца стола, принимается загонять в лузы шары один за другим.
Четко, метко и без ошибок.
Глядя на слаженную работу его крупного подтянутого тела, я не могу игнорировать тот факт, что в этом человеке слишком много всего интересного. С ним невозможно было скучать, думаю, и сейчас ничего не изменилось. Когда-то, еще до того, как окончательно перестала ждать, я была готова простить ему все. Начать все с чистого листа.
Я ждала почти четыре года.
Видимо, характер у него посильнее моего, потому что, выбрав направление, он не собирался с него сворачивать.
Что ж. Ветра ему в гребаные паруса.
Выпрямившись, смотрит на меня молча. Но его молчаливые взгляды я слишком хорошо знаю, и этот не исключение. Тягучий и пристальный.
Сглотнув, вручаю ему свой кий.
Нет…
Нет, черт возьми!
Впервые за последние полгода я вижу то, чего не видела раньше — мужчину, который ничего обо мне не знает. Ничего не знает о том, как я жила последние десять лет, каких усилий мне стоили мои достижения. Если он решил выгулять свой член, пусть найдет кого-то другого.
Молча шагнув в сторону, смешиваюсь с толпой.
Захватив по пути бокал шампанского, выхожу из шатра в летние сумерки, наобум выбрав направление.
Пытаясь стряхнуть с себя
