развернулась, чтобы бежать назад, в царство фольклора, но внезапно затормозила. Не знаю, какая нечистая сила дернула меня за рукав, но я решила все-таки посветить фонарем в сторону трещавших кустов.

Сделав пару шагов в нужном направлении, я щелкнула рычажок: яркий столб света выхватил из темноты часть кустов. Почему-то я даже не особо удивилась, когда он явил мне чьи-то ноги в резиновых сапогах. Медленно переведя фонарь в сторону, я смогла рассмотреть картину целиком: головой в кустах, а ногами – в сторону дороги, лежал труп. Почему-то я сразу занесла обладателя резиновых сапог в список мертвых и решила, что не худо бы заорать.

– Глашка, ты чего там? Лешего увидела? – гаркнула Кристина, а я наконец-то с облегчением завопила.

Шуряйка не даром когда-то ел свой хлеб охранника: тут же ринулся ко мне, выхватил фонарь и, к счастью, мигом сориентировался. Матерясь и отпихивая меня назад, он кинулся к мужику в сапогах. Я самозабвенно орала, Кристина подскочила и испуганно схватила меня за руку, а Шуряйка производил осмотр. Наконец, я пришла в себя, умолкла и, превозмогая страх, подошла чуть ближе. Кристина держалась рядом, а друг детства щупал запястье трупа:

– Что-то пульс не могу найти, черт. Но тело теплое. Мать его… Девки, быстрее, надо скорую!

– Может, надо искусственное…

– У него башка разбита, лучше вам этого не видеть…

– Что же это делается? Святые угодники! Глашка, ну ты чего замерла, как статуя? И сумку опять кинула, бежим за помощью!

Похоже, Кристина соображала лучше меня. По крайней мере, мою сумку она ухватила и даже резво потянула меня за собой. Я не сопротивлялась, уже перестав чему-то удивляться.

– Надо дождаться приезда оперативно-следственной группы, придется дать объяснения и показания, – причитал Шурик, перепрыгивая через камни на дороге. А пока не надо было ничего трогать на месте происшествия. Лучше было и не подходить близко. А еще лучше бы нам иметь свидетелей, не то могут на нас его повесить.

Дальнейшее я помню смутно, потому что мы, стеная, вломились в дом Тропиканки, чтобы вызвать скорую. Тут только все вспомнили, что это можно было провернуть и по сотовому телефону, что Шуряйка и сделал. Тропиканка, обалдевшая от наших новостей, предположила, что мужик мог быть просто пьян, но друг детства покачал головой. Через десять минут мы с Крысей тряслись под пледом и пили горячий чай, а Шуряйка отправился встречать скорую. В общем, вечер гаданий закончился весьма неожиданно.

– Хорошо еще, что мы Александра встретили, – с уважением вздохнула Крыся, возведя Масленкова в лик героя. – Лучше на такие ответственные мероприятия брать с собой мужчину, как-то спокойнее.

– А еще лучше не шастать в темноте по сомнительным делам, – огрызнулась я, допивая чай и выстукивая дробь зубами.

Позвонив тетке, я предупредила ее о причине задержки и пообещала, что до ворот меня проводит Масленков. Не успела я помянуть друга всуе, как он не замедлил явиться.

– Короче, скорая приехала. Оказалось, мужик наш того… Ну, мертвый…Вы не волнуйтесь только, он вроде как не местный. Может, рыбак? Увезут его сейчас.

– И что теперь будет? – почтительно поинтересовалась малость отошедшая от шока Крыся.

– Ну, что… С человека, который нашел труп, полиция возьмет объяснение об обстоятельствах обнаружения. На допрос к следователю будут вызывать, только если погибший умер насильственной смертью – то есть был убит, – степенно пояснил Шурик, почувствовавший на себе ареол славы. А я подумала: чем же таким он занимался на своей работе охранника, раз так досконально изучил Уголовный кодекс?

Перспектива участвовать в допросах меня не воодушевила, но оставалась слабая надежда, что мужик умер своей смертью. Хотя голова в крови как-то не вязалась с этой версией.

Глава 9

Никогда в моей жизни мне не приходилось переживать такую популярность, как на следующий день после обнаружения трупа: меня буквально засыпали вопросами местные кумушки. Во дворе целый день торчали любопытные. Теперь я была «Глашка городская, которая трупака нашла». Пришлось скрываться в доме.

Примерно в обед кто-то постучал в окошко, и мне пришлось выглянуть из-за шторки. Крыся и Шуряйка топтались на крыльце, я хмуро кивнула им, чтобы проходили в дом и не баламутили народ.

– Чего стряслось?

– Мы тут это… Посовещались короче. Не могла бы ты, ну это…

– Ты пока родишь, так я уже рожу, – перебила его недовольная Крыся. – Глаша, не губи. Нижайше просим, не могла бы ты нас не упоминать при ментах.

– В смысле?

– Ну, скажи, что труп ты одна нашла. Вот шла и нашла. А мы с Шуриком мимо шли, ты его и кликнула. А у реки нас как бы не было.

– А в чем, собственно, дело?

– Ну ты прикинь: начнут по допросам гонять, езди туда-сюда. Меня с работы попрут. Вчера опять эта с самогоном приезжала, грозилась. А я уши руками закрыла и громко пела, чтобы не слышать. Я и так тут на птичьих правах, а если придется все время отпрашиваться…

– С тобой, к примеру, ясно. А этот чего?

– Я же тебе говорил про мое последнее место работы… Там такие личности… Если следователи начнут копать, могут решить, что я очень удобный подозреваемый. Знаешь, как оно бывает?

Пришлось отпустить их с миром, хотя перспектива одной объясняться с полицией не очень впечатлила.

Не успела я допить чай после их ухода, как тетка заметила в окне участкового. Илья Ильич помнил меня еще маленькой, оттого я не сильно опасалась допроса с пристрастием. Засев за чай, он доложил, что найденного мною мужчину еще не опознали.

– А причина смерти? Может, огрели по голове чем-то тяжелым?

– Пока не ясно, – нахмурился дядька, – травма головы. Там кровищи было… Может, сам упал и ударился. Неподалеку от него яма была, кто-то копал. Червей, что ли, искали? Там все камнями уложено, глинистое место, холмик хоть и небольшой, но всякое бывает. Особенно по пьяной лавочке. У нас тут как-то один фрукт с погреба упал и две ноги сломал. Так что вскрытие покажет. Тут вот еще что… рядом с ним нашли хозяйственную сумку с книгами, лопату и небольшой железный ящик. Он же аккурат рядом с ящиком головой и лежал, скорее всего, об угол и тюкнулся. Следов никаких не отыскать теперь: дождь шел, все в грязи и глине этой изгваздались.

– Наверное, очередной искатель кладов, – пробормотала я, осознав, что сумка с книгами – это мое добро.

– Ага, непонятно только, зачем ему книги. Будут выяснять, к кому он приезжал.

– Книги мои, – вздохнула я и рассказала ему, как впопыхах оставила сумку