Неринг дружелюбно кивнул и направился к винтовой лестнице с отполированными до блеска ореховыми перилами. За его спиной Вилли снял трубку телефона и негромко что-то проговорил в трубку. Виктор спустился в подвал и пошел по длинному коридору. За поворотом он увидел вытянувшихся в струнку близнецов, Генриха и Августа Гроссеров. Виктор предъявил Генриху удостоверение, на которое тот взглянул вежливо и внимательно; Август в это время уже тянул на себя тяжелую дверь, сдержанно улыбаясь. Оба парня сильно напоминали Нерингу Мариса. Виктор качнул головой, отгоняя некстати нахлынувшие воспоминания, кивнул близнецам и шагнул было к порогу, но его внимание привлек черный телефон на аккуратном столике. Телефон стоял ближе к Генриху, и Неринг обратился к нему:

— Скажите, штурманы, что вам говорят по телефону, когда я начинаю спускаться вниз?

— Шеф прибыл, господин полковник! — заулыбался Генрих.

— Спасибо, Генрих, все время забываю спросить об этом Вилли. Ну что же, доброго дежурства.

Близнецы вытянулись еще больше, если только это было возможно, во всяком случае, попытались это сделать, и щелкнули каблуками. Неринг вошел в полутемный тамбур и открыл вторую дверь. Тамбур устроили недавно; он обеспечивал идеальную изоляцию, и Неринг все еще не привык к тому, что за старой массивной дверью его встречал тусклый дежурный свет и застоявшийся воздух. Зато за второй дверью все было совсем как раньше — кабинет с огромным дубовым столом, несколько высоких кресел, огромный диван, обтянутый кожей, выгороженная отдельной перегородкой гардеробная комната с вешалками и стойкой для зонтов. Вместо четвертой стены кабинета в темную глубину сухого подвала уходили бесконечные полки, прерываясь освещенными нишами зарешеченных окон, в которые было можно видеть только ноги редких прохожих и бледно-синее осеннее небо.

Виктор подошел к стальному ящику, в высоту едва достигавшему его плеча, вытащил из кармана ключ и вставил в фигурную скважину. Сейф был еще одним новшеством в кабинете архивариуса и прекрасно гармонировал с тяжеловесной старинной мебелью.

— Шеф. Ну, что же, шеф так шеф. — Неринг вытащил из шкафа тонкую папку и бросил на стол. Ключ повернулся обратно, извлекая из замка чарующий звук идеального механизма. Дверца закрылась, и с этого момента даже прямое попадание бронебойного снаряда не смогло бы причинить сейфу, а тем более его содержимому даже самый незначительный вред.

Неринг сел за стол. Его назначение на должность руководителя сверхсекретной службы архивных исследований при «Аненэрбе» изумляло его до сих пор, хотя и было результатом событий, логично вытекающих друг из друга. Все началось, как только Виктор спрыгнул с брони «Великого Дракона» и преодолел километр перепаханной взрывами полосы, разделявшей русскую и немецкую армии. Он шел в полный рост, не пригибаясь. Часовые окликнули его, разоружили и немедленно отконвоировали в штаб. Изучив документы Неринга, круглолицый полковник всплеснул руками:

— Неринг, черт бы вас побрал, вы живы! Поверить не могу! Вы — это вы! Вы меня не помните, но это я прикрывал ваш легендарный прорыв во Франции, я — майор Шеер.

— А… майор… как же, господин полковник! Так это ты держал высоту два-шестнадцать? Молодец! Отсекающий огонь — ювелирная работа! Надо же, встретились!

Через два часа ветераны-бронетанкисты совершенно не вязали лыка, и ординарец Шеера хмурился, наблюдая за тем, как господа офицеры добивают неприкосновенный запас спиртного, накопленный пронырливым рядовым за четыре фронтовых года.

На следующий день прибыл следователь из штаба армии. В нем Неринг не без удивления узнал господина Мозера, снимавшего с него показания в Майнце и предупреждавшего о строгом неразглашении тайны. Теперь следователь был в форме, в чине майора армейской разведки. Он держался неизменно ровно и любезно; униформа шла следователю ничуть не меньше двубортного штатского костюма.

Виктор был разумно краток и описал обстоятельства своего заключения в сельсовете, сославшись на потерю сознания на поле боя. Очнулся уже в заключении, потерял счет времени, красные почти не допрашивали, ждали чего-то. Оттуда удалось бежать, прихватив документы и оружие.

— Как вы думаете, почему русские не отправили вас в тыл, а держали в этой… избе, вблизи фронта?

— Не имею представления, господин майор! Вероятно, ждали, пока я приду в себя, желая отличиться и не делить успеха с разведкой. Похоже, они сами толком не знали, чего хотят — вместе со мной под арестом были русские танкисты, довольно сильно израненные и избитые. По сравнению с ними мне русского гостеприимства не перепало вообще.

— Ну что же, дорогой майор Неринг, со стороны разведки к вам вопросов нет. Ваша часть практически полностью уничтожена в бою под Прохоровкой. Вы — один из немногих, чудом уцелевших. Похоже, у вас особая планида. Насколько мне известно, командование решило отправить вас в тыловой госпиталь, затем — на отдых. Впрочем, все это вам сообщат в канцелярии штаба. Герои нужны Германии как никогда! Желаю вам скорейшего восстановления сил, — следователь радушно улыбнулся, встал, пожал руку Нерингу и вышел, блеснув стеклышками круглых, почти плоских очков.

Через сутки Неринг прошел медицинское освидетельствование, его осмотрели и обстучали со всех сторон деловитые врачи, а по прошествии недели Виктор спрыгнул с подножки вагона на перрон в Пассау.

Минувшая неделя промелькнула вихрем: Неринг получил звание полковника и внеочередной крест, затем был отправлен самолетом куда-то в Баварию, где удостоился аудиенции у куратора секретных исследований и программ «Аненэрбе» и получил головокружительное назначение. Рекомендации поступили с «самого верха», при этом были приняты во внимание многие факторы: блестящий послужной список, безусловная храбрость и неординарные личные качества офицера, непосредственная близость Виктора к архивному делу, личное близкое знакомство с доктором Эриком Гримом, а также участие полковника Неринга в раскопках под Майнцем.

— Вы не новичок в нашем деле, — добродушно разглагольствовал Карл Штайер, любимчик рейхсфюрера и новый начальник Виктора. — Мы решили создать подразделение архивных исследований на базе архивной службы вашего родного города. Там тихо, во всяком случае, пока. Гм… Я имею в виду, что союзники русских не часто тревожат патриархальную тишину Пассау своими безумными и жалкими авианалетами. Опять же, резервная площадь хранилищ в Пассау обеспечит вашей службе развитие на перспективу.

Полковник Неринг вздрогнул, не смея поверить услышанному — он еще из госпиталя дал жене короткую телеграмму о том, что жив, и получил немедленный восторженный ответ, но даже в самых смелых мечтах мысль о службе в Пассау не приходила ему в голову. Большим усилием воли Виктор подавил волнение и заставил себя слушать. Штайер продолжал:

— Вам, господин полковник, предстоит принять у доктора Гримма проект «Колдовская картотека» и продолжить его разработку. Тут особых усилий не понадобится — доктор вел дела аккуратно; он передает вам идеально действующую и отлаженную структуру с укомплектованным штатом и собственно картотекой. Сам же доктор Эрик Гримм переведен на другой, тоже весьма ответственный участок работы. Это, — Штайер значительно поднял глаза вверх, — распоряжение лично рейхсфюрера. Кроме проекта «Картотека» вы будете руководить архивными исследованиями в области изучения легенд и мифов — германских, индийских, китайских, латиноамериканских, славянских. Тематика, интересующая «Аненэрбе» и лично… — Штайер снова указал глазами на потолок, — будет передана вам спецсвязью. Вы ничем не ограничены в средствах, и можете обоснованно запрашивать любые ресурсы — человеческие, материальные. К вам будет прикомандирована рота СС для несения охраны и сопровождения, а для сотрудников, которых вы посчитаете необходимым взять, будет высвобождено необходимое жилье. Конечно, нужно помнить, что вся Германия испытывает тяготы военного времени, но ваша работа должна приблизить час торжества Третьего рейха! Хайль!