— Мира, что происходит? — чуть повысив голос эта смелая женщина переключила внимание на воспитанницу.

— Все хорошо. — севшим от слез и крика голосом произнесла она.

— Ты плакала? Мира?! — женщина искренне переживает и мне стало стыдно за грубость.

— Послушайте, все будет хорошо. Мне очень важно поговорить с ней. Я не обижу ее, не причиню вреда. Я вам обещаю. Дайте нам еще немного времени, пожалуйста. — женщина замешкалась и вопросительно уставилась мимо меня. Оглянулся. Мира утвердительно кивнула и няня вернулась на скамейку. Ну хотя бы так. Закрыл окно и развернулся к ней.

— Не отпущу тебя, — хотел сказать: “Никогда” — пока мы не поговорим. Пока ты не объяснишь, что происходит.

— Ты не понимаешь! — засопела она. — Все слишком сложно. У нас ничего не выйдет. Не может быть. Зря я пошла с тобой сегодня!

— Конечно я не понимаю! Ты ведь не говоришь ничего! — слезы крупными каплями снова полились по ее красивому лицу.

— Я беременна… — она спрятала лицо в ладонях и разрыдалась, а мое сердце вновь ударилось о ребра с такой силой, что стало больно дышать. — Беременна… — повторила она.

Я разблокировал двери позволяя ей уйти. Больше не держал, не останавливал. Дверца хлопнула и в старенькую калитку вошла хрупкая фигурка с опущенными плечами, утирая слезы рукавом. Вот и все. Моя сказка закончилась так и не успев начаться. К горлу подступил предательский ком. Так странно… так больно… Сделал громче музыку, закурил, откинулся на подголовник кресла и закрыл глаза.

— Беременна… — прошептал одними губами, повторяя ее слова — беременна… — глубоко затянулся, не помогло! Странное опустошение появилось внутри меня. Как будто кто-то взял и вырвал кусок чего-то важного прямо из моего тела. Жизненно важного! Что же со мной не так?! Мне чертовски не везет с женщинами. Вечно я влюбляюсь не в тех! Но в этот раз все сильнее, больнее… Не понимаю… Будто разбередил не успевшую зажить рану тупым и ржавым предметом. Внутри все скручивает в тугую спираль. Ударил ладонями по рулю со всей дури. Не помогло. Снова закурил и закрыл глаза. Не могу сейчас вести машину, сначала надо успокоиться, но этого сделать я тоже не могу. Не выходит. Не вяжется в моей голове эта хрупкая девочка с кем-то кроме меня. Как представлю, что кто-то коснулся ее, хочется убивать! А она беременна… Твою же мать!!!

В мое окно постучали. Я даже не сразу понял, откуда звук. Дернулся и увидел бабушку Демона. Как она узнала, что я тут? Давно ведь не был, вряд ли кто-то узнал. Опустил стекло, на улицу вырвался сигаретный дым, что висел в салоне плотным облаком, впуская взамен свежий воздух, который раздирал легкие хуже крепких сигарет.

— Идем в дом — сказала она. — Идем, мой хороший. Нечего тебе тут сидеть. Легче не станет. Идем.

Я послушно вышел из машины, поставил на сигнализацию и, еле переставляя ноги, поплелся за этой маленькой женщиной с большим сердцем. Ее любви, внимания и заботы всегда хватало на всех ее близких и нас с Максом. Я перестал приезжать сюда, когда погибли наши с Димой отцы. Просто в один из дней отказался от его приглашения съездить навестить, сослался на какие-то важные дела. И все. Больше не был. Целых семнадцать лет! Но даже спустя годы она меня узнала и не бросила тут одного. Я не мог не пойти за ней.

Дом, как будто стал меньше, дверные проемы ниже. Ударился головой при входе, а она тихо рассмеялась.

— Как же ты вырос, Сашенька. — а она сильно постарела. Я даже не смог сосчитать, сколько ей сейчас. Столько не живут. Я, точно, не проживу.

— Как вы меня узнали? — спросил в конец севшим от крепкого курева и переживаний голосом.

— А как не узнать? — она тепло улыбнулась. Только выше стал, да в плечах шире, как мой Димка, а так — она махнула рукой — Дети, вы и есть дети. Как не узнать?

Она сделала мне ароматного чая с какими-то травами.

— Пей, он поможет уснуть. А завтра мы поговорим. — она погладила меня по голове, как пацана — Я постелю тебе в Диминой комнате. — и она скрылась за цветной занавеской, служившей дверью.

А я сижу на кухне и мне хочется сдохнуть. Ком в горле никуда не делся. Облокотился спиной о стену, снова прикрыл глаза и увидел ее. Заплаканная, перепуганная. А я не стал держать. Я просто не имею права, у ребенка ведь есть отец. Но тогда зачем все это было? Зачем она пошла со мной? Почему она вообще оказалась в этой глуши, а не дома под присмотром родителей и лучших врачей? Что-то никак не складывается в моей голове. Что-то я явно упускаю. Не хватает информации. А нужна ли мне эта информация? Для чего? Лезть в чужие отношения я не буду. Проходил, хватит! Не хочу больше быть третьим, хочу стать единственным…

— Сашенька, иди ложись. Утро вечера мудренее. Завтра будет легче, вот увидишь. Иди. — и я послушно пошел. Больше все равно не куда.

Совсем крохотная комната, в которой мы когда-то умудрялись жить втроем, казалось, мала мне одному. Скинул обувь. Только сейчас понял, что даже не разулся, войдя в дом. Стало неудобно перед его хозяйкой. Футболку повесил на старенький, из прошлого века, деревянный стул. Открыл окно, впуская прохладу в душное помещение и в брюках улегся поверх одеяла, уставившись в потолок. Прокручивал в голове разные сценарии развития этой ситуации. Думал, а готов ли я принять и воспитывать чужого ребенка? Не знаю. Всегда хотел своего, чтобы как у парней… Чтобы на меня похож… А тут… даже не знаю. В какой-то миг глаза закрылись сами.

Проснулся от того, что мне жарко. Солнце из открытого мною окна обжигает кожу, режет глаза. Голова болит так, что хочется оторвать и выбросить ее. Ощущение, что в нее молотком забивают гвозди. Аптечка в машине, там таблетки. Вспомнил, где оставил машину и застонал в голос. Не хочу туда идти, не могу!

Из кухни пахло ароматной выпечкой. У меня ощущение, что я вернулся в детство. Хрупкая старушка ловко управлялась на кухне, оглянулась, когда я вышел из своего укрытия в виде старой занавески, тепло мне улыбнулась.

— Проголодался? — спросила она. Отрицательно помотал головой. — Иди умывайся, мой руки и за стол! — строго сказала она, я подчинился. Ну точно, как в детстве.

Вернулся, а на столе меня уже ждет большая кружка с чаем, уже другим, не как вчера вечером. Большое блюдо с ароматными пирожками, стеклянная мисочка с вареньем, несколько вареных яиц и тарелка с творогом.

— Ну куда же столько? — улыбнулся, превозмогая головную боль. — Я столько не съем.

Мне снова досталась порция ласки. Она подошла и знакомым жестом погладила по волосам.

— Кушай, кушай, мой хороший. Важные разговоры на голодный желудок не разговаривают. — снова улыбнулся. Забавная вышла фраза.

Она терпеливо дождалась, пока я закончу, вымою за собой посуду и вернусь на место.

— Я расскажу тебе одну историю — начала она — а что с ней делать дальше, решать тебе. Не вздумай перебивать! — строго посмотрела на меня. Согласно кивнул и боль снова шарахнула по вискам, так, что я тихо застонал.