— Она в баре.

— Сейчас, но на какое-то время ее не было.

— Ладно… и где же она была?

— Трахалась с твоим братом в чулане, вот где.

Его глаза расширяются, и он раскачивается на каблуках.

— С каким именно?

— С каким именно? У тебя только один брат-холостяк.

Он пожимает плечами.

— Эй, просто хотел убедиться.

— Понятия не имею, что на нее нашло.

— У всех людей на свадьбах сносит крышу от любви.

Я поправляю его галстук, съехавший набок, пока мы в спешке одевались.

— Любви? Это здесь не причем. Это Майк.

Он кивает и ухмыляется.

— Ну, да. Ты права. Мне достались потрясающие гены, а Майку остатки.

— Ты должен поговорить с ним.

— Что я ему скажу?

— Он не должен трахать мою лучшую подругу. Он причинит ей боль.

— Уверен, она будет не против.

— Я имею в виду боль душевную, Шторм.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал, Эви? Я не могу посадить его член на поводок. Он свободный человек. Ему абсолютно на все наплевать. — он гладит меня по щеке. — Перестань за всех переживать, детка. Я знаю, что ты делаешь, и тебе лучше остановиться.

Я склоняюсь, целуя его ладонь.

— Что же я делаю?

— Сейчас тебе не о чем беспокоиться, поэтому переживаешь об остальных.

— Я ничего такого не…

Он затыкает меня поцелуем и улыбается сверху вниз.

— Эви. Будь счастлива. Ты не обязана переживать все время. Это нормально — не париться, веселиться и быть любимой.

ГЛАВА 11

Шторм

По дороге в Мэн Эви засыпает, прижавшись ко мне на заднем сиденье лимузина. Мэн — место, где мы проведем наш недельный медовый месяц.

Конечно, мы могли бы полететь в Париж, или на Гавайи, или в любое другое экзотическое место, но это не про нас. К черту все эти долгие перелеты, смену часовых поясов и еду, которую даже не выговорить. Все, что мне нужно для медового месяца, — быть рядом с ней.

Натягивая на себя флисовое одеяло, я вспомнил, как мы уютно устроились под одеялом Нико в кузове моего грузовика. В тот момент она лежала на мне — ее соблазнительное тело так идеально прилегало к моему, руки были сплетены воедино — я был пойман на крючок.

Захваченный.

В плен.

Она не обращала внимания на тот факт, что я принадлежал ей и отрицала обратное. Ее невежество и сопротивление только сильнее влюбляли меня в нее и заставляли хотеть еще больше.

Ровно в два часа ночи лимузин въезжает на подъездную дорожку гостиницы, и я мягко бужу Эви.

— Эви, мы приехали, — шепчу я.

Она открывает глаза и сонно улыбается, уставшая после свадьбы. Нахождение в отношениях с кем-то, кто страдает социофобие2, по-настоящему открыло ей глаза на то, как тяжело находиться среди людей. Что насчет меня?

Я привык к тому, что меня окружают люди, жаждущие внимания, так как вырос среди знаменитостей. Иногда это может раздражать, но мне все равно.

Из-за толпы людей Эви нервничает, и беспокойство морально истощает ее. Я смирился с тем, что это часть ее самой, но это не значит, что я перестану придумывать идиотские, а иногда и раздражающие способы помочь облегчить ее волнения. Быть в отношениях с кем-то вроде меня и иметь дело с моей карьерой — сильные триггеры для нее.

— Прости, я уснула в первую брачную ночь, — говорит она, складывая одеяло. — Я уже не справляюсь с ролью жены.

— Наша брачная ночь еще даже не началась, детка.

Мы вылезаем из лимузина, и водитель выгружает наши чемоданы из багажника, затем мы берем по две сумки и несем их вверх по парадной лестнице на круглое крыльцо Викторианского отеля. Кэтрин, хозяйка, открывает дверь, когда слышит нас, и выходит, чтобы поздороваться.

— Поздравляю с твоим знаменательным днем!

— Спасибо, что подождала нас, — говорю я. — Кэтрин, это Эвелин. Эв, это Кэтрин, невестка Ашера. Мы знакомы еще со средней школы.

— Приятно познакомиться, — говорит Эви. — Я слышала много хорошего о вашем отеле и кухне.

Мы следуем за ней в фойе.

— Хочу, чтобы вы двое хорошо провели время. Вы наши единственные гости на всю неделю, так что мы позаботимся о вас как следует.

Я улыбаюсь ей.

— Скорее всего, вы будете слышать нас гораздо чаще, чем видеть.

— Шторм… — Эви краснеет рядом со мной.

Кэтрин смеется.

— Поверь мне, я привыкла к молодоженам. Время от времени я выхожу на свежий воздух или поесть, чувствуя, когда влюбленным нужно побыть наедине, — она берет два чемодана. — Идемте, я отведу вас в вашу комнату.

Когда мы поднимаемся по лестнице, наверху появляется дочь Ашера — Кензи. Она обнимает нас, как только мы добираемся до второго этажа.

— Дядя Шторм, прости, что не была на вашей свадьбе. Я хотела, но знала, что Тор будет там, а мой отец не готов видеть нас вместе… пока. Мы пытаемся дать ему время свыкнуться с этой мыслью. Не хотелось создавать никакого напряжения.

— Все хорошо. Мы знали, что увидим тебя здесь, так как ты работаешь с Кэтрин. И я разговаривал с Тором на свадьбе… он просил передать тебе, что все еще загадывает желание.

Она улыбается, ее нижняя губа дрожит.

— Я тоже, — мягко говорит она.

Когда я узнал, что лучший друг моего брата и моя племянница полюбили друг друга, поначалу тоже разозлился. Она на пятнадцать лет моложе его. Но между ними — все серьезно. Они любят друг друга. Пока они счастливы, и он обращается с ней подобающе — это все, что меня волнует.

— Утром я принесу вам завтрак, — заверяет она. — Дайте знать, когда будете готовы.

* * *

Как только дверь со щелчком закрывается за Кэтрин и Кензи, я, наконец, поднимаю Эви на руки и несу к кровати королевских размеров, укладываю на мягкое серое одеяло и забираюсь на нее. Упираясь на локоть и смотрю в ее сонное, улыбающееся лицо.

— Я же говорил, ты застряла со мной на всю жизнь. Назад пути нет, детка.

Она обвивает мою шею.

— Даже и в мыслях не было.

Я нежно целую Эви, пробуя на вкус ее губы. Подняв ее руку над головой, ладонью сколжу вверх по ее плоти и сжимаю ее пальцы в замок. Мы измотаны, но последнее, чего хочется, — это спать. Сейчас единственное, в чем я нуждаюсь — чтобы ночь длилась вечно.

Мы направляемся в ванную, где я медленно снимаю с нее штаны для йоги и свитер, в которые Эви переоделась после приема. Опускаюсь перед ней на колени и провожу