по траве, постоянно виляя хвостом, в то время как его нос улавливал различные запахи. Так же, как и Бо, Бун был здесь в своей стихии.

— Посмотри туда. — Бо указал на кролика.

— Мило! Дикое существо, которое не пугает меня до чертиков. — Мое восхищение животным было прервано, когда Бун появился из ниоткуда и залаял, прогоняя кролика прочь.

К тому времени, как мы добрались до дальнего конца луга, неловкость прошлой недели почти исчезла. Когда мы повернулись, чтобы отправиться обратно к аванпосту, Бо спросил:

— Как ты думаешь, что происходит с Фёдоровыми?

Я покачала головой.

— Я не знаю. Без Интернета, я могу только догадываться. Я скрестила пальцы на том, что вмешалось ФБР. — Если они этого не сделали, тогда я не знаю, что буду делать. Антон найдет меня и закончит то, что он начал в моей квартире. Но я верила, что Генри, мой контакт с ФБР, не подведет меня.

Бо что-то промычал и потер рукой заросшую бородой челюсть. На этой неделе я узнала, что это означало, что он о чем-то размышлял.

— А как насчет твоей семьи?

Мне было неприятно думать о том, как мое исчезновение повлияло на моих родителей, настолько сильно, что я старалась не думать об этом.

— А что насчет моей семьи?

— Они, должно быть, беспокоятся. Я уверен, что они уже знают, что ты пропала.

Мои плечи опустились.

— Да. Я уверена, что так оно и есть.

От мысли о том, что я причиню им боль, у меня заболел живот.

Моя мама, вероятно, находилась в постоянном движении — я унаследовала от нее свою привычку расхаживать взад-вперед. В то время как она была неистовой и активной беспокойницей, мой папа был угрюмым и замкнутым, когда испытывал стресс. У него уже было две язвы, потому что страхи разъедали его изнутри. Я просто надеялась, что мои братья, которые были самыми уравновешенными из всех нас, смогут удержать их от паники.

— Вы в хороших отношениях? — спросил Бо.

Я покачала головой.

— Не совсем. Мои родители гораздо ближе с моими старшими братьям-близнецам. Работа всегда была для меня такой напряженной, что я нечасто возвращалась домой.

За все годы, что я там жила, мои родители навещали меня в Сиэтле всего дважды: один раз на выпускной в колледже и один раз, когда я получила награду в газете. Мои братья приехали только на мой выпускной.

Они предлагали навестить меня, а я говорила им, что занята на работе. Они приглашали меня приехать домой, и у меня внезапно появлялась идея для рассказа, которая просто не могла подождать. В последний раз я видела свою семью три года назад, когда прилетела домой после того, как мама умоляла меня быть там на Рождество. Мы все провели вместе неловкую неделю, у нас больше не было общего, и все ненавидели вынужденную светскую беседу, пока я не вернулась в Сиэтл.

Но то, что я не была близка со своей семьей, еще не означало, что там не было любви. Я знала, что мои родители любят меня, даже если мы не часто разговариваем. Я была уверена, что они сходили с ума, гадая, жива ли я.

Закручивая прядь волос в конский хвост, я начала думать обо всех других людях в моей жизни. Был ли мой босс обеспокоен тем, что Фёдоровы добрались до меня? Он всегда подталкивал меня к проверке пределов во время моих расследований, но он также всегда напоминал мне, что в первую очередь нужно быть в безопасности. Он никогда не простил бы себе, что поручил мне эту историю, если бы узнал, как Антон избил меня. Я не могла себе представить, что чувствовал бы мой босс, если бы думал, что я мертва.

Кроме него, был мой швейцар, который больше походил на любимого дядю. Он, несомненно, был обеспокоен моим местонахождением и, вероятно, ежечасно звонил в полицию, чтобы узнать, есть ли у них какие-нибудь новости.

Но, по крайней мере, Фелисити знала, что со мной все в порядке.

— Я не хотел тебя расстроить. — Бо убрал мою руку от волос.

— Все в порядке. Я просто хотела бы, чтобы у меня был способ тайно предупредить людей о том, что я жива. Все, наверное, думают, что я плаваю с рыбами в бетонных ботинках.

— Хм, — сказал он. — Давай проведем небольшой мозговой штурм по этому поводу. Электронная почта не подходит. Ее легко отследить. Телефонные звонки тоже запрещены. А как насчет почты? Я сомневаюсь, что Фёдоровы следят за почтовой службой. Что, если ты отправишь своей семье письмо? Прескотт находится всего в паре часов езды от Вайоминга. Когда я вернусь, я мог бы проехать через границу и отправить его по почте, просто чтобы нам не пришлось беспокоиться о почтовом штемпеле.

— Это может сработать. — Мое настроение мгновенно поднялось. Облегчение беспокойства моих родителей во многом облегчило бы мое собственное. — Ты не возражаешь?

— Вовсе нет. И ты могла бы заодно сообщить об этом своему агенту ФБР. У них не будет причин тратить часы, пытаясь выследить тебя, когда они могут использовать их для того, чтобы припереть Фёдоровых к стенке.

Я улыбнулась первой искренней улыбкой за неделю.

— Согласна. Хорошая идея, Голиаф.

Он ухмыльнулся.

— Спасибо.

Этот план успокоил меня, но не полностью. Даже если я уведомлю свою семью и ФБР, в воздухе все еще висит множество вопросов. В зависимости от того, как долго я пробуду здесь, жизнь, к которой я вернулся в Сиэтле, может сильно отличаться от той, которую я покинула.

Удержат ли мои домовладельцы мою квартиру за мной? Если они будут думать, что я мертва, наткнусь ли я на незнакомцев, живущих в моем доме? А как же моя работа? Мой босс и так обходился слишком малым количеством репортеров. Скоро ли я стану безработной?

Я подавила сухой смешок.

Это было не то великолепие, которое я когда-то себе представляла.

Когда я писала статью о Фёдоровых, я представляла, как изменится моя жизнь после ее публикации. Я представляла, как получаю номинации на премии и личные почести от министерства юстиции. Я видела продвижения по службе и повышение зарплаты в газете. Я мечтала стать современной героиней.

Антон Фёдоров проверил на прочность мое эго.

Никогда бы я не подумала, что все могло пойти так ужасно неправильно.

— Что теперь? — спросил Бо.

— Хм?

Его брови нахмурились.

— Минуту назад с тобой все было в порядке, а потом улыбка исчезла с твоего лица. Что сейчас крутится у тебя в голове?

— Я просто думала обо всех