Во мне взыграла злость. Я ещё крепче сжал трубу и быстрым ударом отправил очередного противника на пол. Нас понемногу оттесняли от выхода из казармы и вдавливали в узкий проход, который вёл к койкам. И мы ничего не могли с этим поделать. Да противник лишился примерно половины от общего количества людей, но и нас изначально было намного меньше, особенно с учётом перебежчиков и тех шестерых девушек, которых заперли в душевой.

В следующую секунду я с трудом уклонился от куска трубы и чудом избежал второго удара в ногу.

— Держимся! — крикнул я и ответил тычком трубы в лицо ближайшему противнику, словно шпагой. Это не могло сильно навредить ему, но дало мне пару секунд на то, чтобы уложить его вторым ударом.

На каждого нашего «павшего», приходилось двое со стороны Крола и я уже видел, как на его лице появляется испуг и злость.

Нас осталось всего четверо, против восьмерых противников, если считать вместе с их лидером. Русоволосая уже еле держалась на ногах. Ей сильно досталось, даже, несмотря на всю её реакцию и силу. Численное преимущество взяло своё. Мне тоже крепко досталось, одна рука висела плетью, по подбородку текла кровь из разбитых губ, а один глаз перестал что — либо видеть.

Мы понемногу отступали, пока из всего «моего» отряда на ногах не осталось только двое. Я и русоволосая. Из её рта вырывались хрипы, одной рукой она прижимала рану на боку. И казалось, что она сейчас свалиться на пол.

Противников же осталось трое. Два потрепанных бойца и свеженький Крол за их спинами.

— Всё ещё надеешься победить? — сквозь боль разбитых губ, сказал я и сплюнул кровавый сгусток на пол казармы.

— Конечно, — усмехнулся Крол, — Ты себя — то видел? Уже еле на ногах стоишь...

— Для тебя моих сил хватит...

Несмотря на мои провокации, Крол оказался умнее и не стал нападать, послал вперёд своих шёстёрок, одним из которых оказался один из перебежчиков.

Глядя в его лицо, во мне взыграла злость. Зубы с силой сжались и я рывком продвинулся вперёд, нанося удар. Перебежчик не успел ответить. Металлическая труба обрушилас на его лоб и он рухнул на пол. Русоволосая тоже нашла в себе силы. Она словно обезьяна запрыгнула на своего противника, обвила его шею и повалила на пол, где начала его душить. Парень выгнулся дугой, постарался освободиться, но русоволосая держала крепко и не отпускала, постепенно сжимая локтевой захват.

— Вот теперь, то мы и посмотрим, чего ты стоишь... сказал я и начал приближаться к Кролу.

Тот отступил на шаг, но сразу взял себя в руки и бросился на меня, занося для удара такой же кусок трубы, как и у меня.

— Всем стоять! — рёв кого — то постороннего рыком пронёсся по казарме, а после активировались браслеты и всех оставшихся на ногах сковал болевой импульс такой силы, что казалось сейчас расплавится голова, а вместе с ней и всё тело.

Мышцы перестали слушаться, и я упал на пол.

— Что здесь, мать вашу, происходит! — ревел кто — то из другой комнате, где и развернулось главное побоище.

Спустя несколько минут казарму наводнили десятки хмурых гвардейцев. Они сковали всех участников побоища по рукам и ногам, и рассадили вдоль стены.

Также показались девушки из «моей» половины отряда. Половина была раздета почти догола. Не знаю, успели ли люди Крола с ними «повеселиться», но десятки синяков говорили о том, что с ними обошлись довольно жёстко.

Словно ангел мщения в казарму ворвался тот самый офицер, который встречал нас по прилёту.

— Вы что здесь устроили? — взревел он, почему — то направив свой взгляд в мою сторону.

Хотя его ИИ наверняка уже успела расшифровать записи с камер слежения и выдать свой вердикт о случившемся. Только вот, если камер в душевой действительно нет, то ситуацию можно повернуть совершенно в другую сторону. Крол может сказать, что это именно мы напали на него и его людей, а всё, что они делали с девушками отряда, не более чем плохая шутка.

В такой ситуации именно я буду главным виновником всего происходящего. И моё слово будет против слова Крола.

К моему счастью, офицер не стал рубить сгоряча, и пытаться назначить виновных сразу, а начал разбираться в ситуации. Одного за другим людей отводили в сторону, где несколько хмурых гвардейцев опрашивали каждого участника побоища. Кого — то отпускали за несколько минут и отправляли обратно на свои места, кого — то наоборот, опрашивали больше получаса. В том числе и Крола...

Меня же вызвал на разговор тот самый офицер в фиолетовом мундире.

Меня вывели на улицу, где расковали руки и подвели к начальнику тренировочного комплекса. Когда он увидел меня, с ног до головы залитого, как своей, так и чужой кровью, его брови на миг взлетели вверх. Но лишь на миг, в остальном же он казался отстранённым.

— Ну, рекрут, что скажешь в своё оправдание?

— Мне не в чем оправдываться, я действовал в интересах своих людей и защищал их как мог...

— Твоих людей? — наигранно переспросил офицер, — Напомни, когда это тебя поставили во главе отряда?

— Не ставили, — согласился я, — Но...

— Вот именно, что не ставили.

— Вам ли это не знать, господин офицер, что когда изначально не расставляют иерархию в коллективе, она начинает формироваться самостоятельно. И хоть я этого и не хотел, часть людей увидели во мне лидера.

— Всё это можешь мне не рассказывать, — ухмыльнулся офицер, — Это только на первый взгляд за вами нет никакого присмотра. На самом деле мы всё отлично знаем, как и что происходило в вашем отряде. О твоих с Кролом разногласиях тоже известно.

— Это пока он связь не отрубил... — сказал я и поморщился. Разбитые губы жгло огнём.

Офицер искоса глянул на меня, полез в карман и достал оттуда пачку сигарет, после чего вытянул одну и затянулся, использовав загоревшийся огнём палец вместо зажигалки.

— Ты прав, но не до конца. Сигнал о вызове дежурного офицера действительно дошёл до штаба не сразу. Но это не значит, что мы не можем снять с них информацию позже. Это уже сделано.

— Допрос это фикция? — спросил я.

— Нет, почему же? Показания всё равно нужно взять со всех участников. Таков протокол.