Ближневосточные страны ОПЕК увеличили расходные части своих бюджетов в период с 74 по 79 год на 50 процентов. Результат? Среднегодовой рост инфляции 15 процентов и вряд ли рациональное расходование свалившихся как снег на голову, немереных богатств. Никогда не забуду, какой шок вызывали даже в Советском Союзе 70-х годов, рассказы о том, что творилось тогда в Саудовской Аравии. Ведь даже не слишком грамотная по этой части КПСС выдвинула лозунг «экономика должна быть экономной». В Аравийских же краях власти устраивали «разгоны» не протратившимся, а, наоборот, не сумевшим много потратить – руководителям ведомств, не освоивших за год и половины выделенных бюджетных средств. Конечно же, таким образом стимулировалось особого рода «творчество». Выдумывались огромные бессмысленные, но дорогостоящие проекты. И почти всегда одно из неизбежных следствий неожиданного притока «бешеных нефтяных бабок» – это столь же бешеный разгул коррупции. Статистика, собранная американскими учёными (например, Майклом Россом из Калифорнийского университета) показывает, что нефтяное богатство парадоксальным образом часто ведет к ухудшению положения самых обездоленных. Причина – безразличие политического класса к их судьбе, ведь нефтяные излишки позволяют особенно не беспокоиться о низах, покупая лояльность среднего класса. Общепринятой на Западе стала точка зрения, что политический симптом «голландской болезни» во многих случаях – тенденция к усилению авторитаризма, который не является продуктивной моделью для экономического роста (и это – одна из главных причин, почему в долгосрочном плане богатые нефтью и газом страны часто отстают от бедных). Практически доказано: в эпоху нефтяного благополучия замораживаются необходимые структурные реформы, их потом придется осуществлять с болью и скрежетом зубовным в более тяжелые времена.

Благотворительная организация «Крисчиан Эйд» (Christian Aid) опубликовала результаты исследования, показывающего, что зависящие от нефти страны более склонны содержать нерационально большие армии, у них зачастую хуже показатели грамотности населения и продолжительности жизни. Организация утверждает, что вычислила обратную зависимость между резервами нефти на душу населения страны и темпами прогресса в достижении равноправия женщин. Сравнивая страны схожей культуры, находившиеся в этом отношении примерно на одном уровне несколько десятилетий назад, организация пришла к выводу, что обделенные нефтью обычно добиваются большего.

Российский случай – хорошая иллюстрация к тому, к каким последствиям может привести «голландская болезнь».

Если уж в самой Голландии, где это всё началось и где рыночная система была к тому моменту глубоко укоренена, и очень диверсифицирована, где была выстроена зрелая система экономических отношений, свалившиеся на Нидерланды газовые богатства смогли вызвать столь серьезные осложнения, то что говорить о странах, в которых капитализм еще молод и экономика не имеет столь прочных основ! – считает бывший вице-президент «Эссон-Мобил-Россия», а ныне глава американо-российской торговой палаты Эд Верона. Такие развитые страны с очень зрелыми и диверсифицированными экономиками, как Великобритания и Норвегия, и то не смогли полностью уберечься от проявлений болезни – а именно завышенного курса национальной валюты. Он означал, что страдал их экспорт, национальные производители проигрывали из-за искусственной дороговизны своего производства в сравнении с иностранными конкурентами.

Но иногда «голландская болезнь» парадоксальным образом ведет к необходимому обновлению. До открытия нефтяных месторождений в Северном море у Норвегии была маленькая экономика, со специализацией на рыболовстве, кораблестроении. Там нефть заставила подтянуться и перестроиться остальные отрасли для того, чтобы конкурировать с иностранными соперниками, отмечает Эд Верона.

И всё же исключение лишь подтверждает правило. Сильное норвежское общество сумело справиться с притоком нефтяных денег, но даже там для этого пришлось преодолеть многие болезненные проблемы. В большинстве случаев нефть становится проклятием.

Один из основателей ОПЕК, венесуэльский министр Пабло Перез Альфонсо предупреждал в разгар триумфа порожденной им организации, в 1975-м году: «Я называю нефть экскрементами дьявола. Она несет беду».

Так все-таки: дар Бога или Дьявола? Или случайный выигрыш в лотерею судьбы? (Вариант для атеистов). Спор на эту тему бесконечен.

Гораздо легче согласиться с тем, как нефть выглядит, какого она, например, цвета. Хотя и в этом отношении возможны варианты. Она бывает настолько темно-коричневой, что может показаться черной. Бывает она и светло-коричневатой, почти бесцветной, и даже золотисто-зеленой. И пахнет она по-разному: часто от нее сильно разит серой, словно в подтверждение ее небожественного происхождения. Но иногда благоухает и чем-то более приятным – асфальтом, что ли. Или еще чем-то неземным, вернее подземным. Говорят, есть специалисты, способные по цвету и по запаху безошибочно определить, какой перед ними сорт. Какая именно нефть – «тяжелая» или «легкая», «кислая» или «сладкая». Термины эти, впрочем, не стоит понимать слишком буквально, они условны и означают на жаргоне нефтяников вещи, не поддающиеся ощущениям и оценке органов чувств.

Тем не менее, иногда ее даже пробуют на язык. И некоторым ее вкус даже нравится.

Само слово вошло в современный оборот от греческого Нафта (ναφθα), (привет немецкому геологу XVI века Георгию Агриколе – он, видно, придумал за греков слово Петролеум.).

Настоящие древние греки взяли корень у персов – Нафт (نفت), а те, судя по всему, – у древних аккадцев, обитавших в междуречье в третьем тысячелетии до нашей эры. Изображать клинопись не возьмусь, а потому придется воспроизвести это слово только русскими буквами – Напатум, что значило воспламенять. От этого же корня уже в новые времена произошел еще и напалм.

Имели свои, часто похоже звучавшие, слова для этого вещества и другие жители древней Месопотамии (оно же Двуречье) – Шумеры, Ассирийцы и Вавилоняне. Описаны и места, где нефть пробивалась на поверхность на берегу Евфрата. Использовали ее по предназначению – для поджигания чего-нибудь, но также и в медицинских целях, для дезинфекции ран, а также как слабительное. На Востоке лечили нефтью людей, но особенно часто – верблюдов. В древнем Египте ее употребляли для бальзамирования. Плутарх упоминает нефть как средство отопления в Древней Греции. Ну и, конечно, до военного предназначения додумались тоже быстро – уже в 480 году до нашей эры, при штурме Афин, персы вымачивали в нефти кончики своих стрел и поджигали штурмуемые объекты. Эту идею подхватили затем и все остальные. Арабские завоеватели, как полагают, научили испанцев – а через них и всю Европу – использовать дистиллированную нефть для освещения. Испанские завоеватели обнаружили выходы нефти наружу на Кубе, в Мексике, Боливии и Перу. На территории нынешних США индейские племена были знакомы с нефтью, и тоже полагали ее лекарством. Но и в Европе, даже еще в XVI и XVII веках высоко ученые люди видели в ней главным образом лечебные свойства. Подробно, например, расписывал их личный врач герцога Вюртембергского в 1596 году. В России, в хрониках времен Бориса Годунова упоминается некая очень полезная «горючая вода», которую умельцы научились собирать с поверхности реки Ухты.