Джондалар заворочался, и Эйла замерла, затаив дыхание. Только бы он не увидел, что она достала его одежду: ей хотелось преподнести ему подарок, когда все уже будет готово. Джондалар снова затих, и по его дыханию Эйла поняла, что он крепко спит. Она сложила его одежду и убрала ее под подстилку, на которой спала. Потом она посмотрит, что у нее есть в запасе из кож и мехов, и выберет то, что нужно.

В пещеру начал проникать бледный свет. Джондалар стал дышать чаще, и Эйла догадалась, что вскоре он проснется. Она подбросила дров в огонь, положила в очаг камни и достала сосуд для заваривания чая. Вода в бурдюке почти иссякла, да и для чая лучше набрать свежей воды. Уинни с жеребенком стояли у себя в углу, и Эйла подошла к ним, услышав, как кобылка негромко фыркнула.

– Мне пришла в голову замечательная идея, – с улыбкой поведала она лошадям на языке жестов. – Я сделаю для Джондалара новую одежду, такую же, как та, что он привык носить. Как ты думаешь, он обрадуется?

Но тут улыбка сбежала с ее лица. Она положила одну руку на холку Уинни, другой обхватила за шею жеребенка и прижалась лбом к кобылке. «А потом он покинет меня, – подумала она. – Я не могу заставить его остаться здесь. Я могу лишь помочь ему собраться в дорогу».

В небе начинала разгораться заря. Эйла спустилась по тропинке, стараясь не думать о том, какой безрадостной будет ее жизнь без Джондалара, пытаясь утешиться мыслью, что сшитая ею одежда будет напоминать Джондалару о ней. Сбросив с себя шкуру, она быстренько выкупалась, затем нашла небольшой прутик для Джондалара и наполнила водой бурдюк.

«Заварю-ка я сегодня другие травки, – подумала она, – возьму немного донника и немного ромашки. – Она зачистила прутик, положила его рядом с чашкой и заварила чай. – Малина уже поспела. Надо бы собрать немного ягод».

Эйла приготовила горячий чай для Джондалара, взяла одну из корзинок и направилась к выходу из пещеры. Уинни и Удалец потянулись следом за ней и вышли попастись в поле, неподалеку от зарослей малиновых кустов. Эйла набрала ягод, накопала мелких светло-желтых морковок и белых земляных орехов, которые можно было есть и сырыми, хотя она больше любила жареные.

Возвращаясь, Эйла увидела, что Джондалар стоит на освещенном солнцем выступе у пещеры. Она помахала ему рукой. Вымыв корешки, она принесла их в пещеру и положила в бульон из сушеного мяса. Она попробовала, каков он на вкус, добавила в него сушеных трав, потом разложила ягоды в две миски и налила себе остывшего чаю.

– Там есть ромашка, – сказал Джондалар, – а что еще, не знаю.

– Это такая трава, она сладкая на вкус. Не знаю, как она называется на твоем языке. Когда-нибудь я покажу тебе это растение.

Эйла заметила, что Джондалар достал инструменты для изготовления орудий и несколько пластин, сделанных в прошлый раз.

– Я решил взяться за дело не мешкая, – сказал он, увидев, куда она смотрит. – Сначала мне придется изготовить кое-какие орудия.

– А мне пора отправиться на охоту. От сушеного мяса толку немного, а животные наверняка уже успели нагулять жирок. Мне хочется свежего жареного мяса, с которого капает сок.

Джондалар улыбнулся:

– Стоило тебе заговорить об этом, как у меня уже закапали слюнки. Правда, Эйла, ты просто замечательно готовишь.

Эйла покраснела и опустила голову. Конечно, приятно знать об этом, но все же странно, что он так хвалил ее за то, что ей положено уметь делать.

– Я не хотел тебя смутить.

– Айза говорила, что похвала вызывает зависть у духов. Каждый должен все делать как следует.

– Думаю, твоя Айза понравилась бы Мартоне. Она тоже не любит, когда ее хвалят и всегда говорит: «Знать, что ты хорошо делаешь свое дело, – само по себе награда». Наверное, все матери в чем-то одинаковы.

– Мартона – твоя мать?

– Да, разве я тебе об этом не говорил?

– Кажется, говорил, я спросила на всякий случай. А у тебя есть сестры .или братья? Кроме того, который погиб?

– У меня есть старший брат Джохарран. Теперь он глава Девятой Пещеры. Он был сыном очага Джоконана. После того как Джоконан умер, моя мать сошлась с Даланаром. Я родился у его очага. Потом Мартона и Даланар расстались, и она сошлась с Вилломаром. Тонолан, как и моя младшая сестра Фолара, родился у его очага.

– Ты жил вместе с Даланаром, да?

– Да, на протяжении трех лет. Он обучил меня изготавливать орудия – у меня был прекрасный учитель. Я поселился вместе с ним, когда мне исполнилось двенадцать лет, а за год до этого я уже стал мужчиной – довольно-таки рано, но я быстро рос. – По его лицу скользнуло странное, непонятное Эйле выражение. – Мне пришлось на время покинуть Пещеру матери, но так было лучше для всех.

Джондалар внезапно расплылся в улыбке.

– Тогда-то я и познакомился со своей двоюродной сестрой Джоплайей, дочерью Джерики, родившейся у очага Даланара. Она на два года моложе меня. Мы вместе учились у Даланара искусству обработки кремня, постоянно стараясь перещеголять друг друга, – поэтому я никогда не говорил ей, что она мастерски все делает. Но ей и так это известно. У нее твердая рука и меткий глаз – когда-нибудь она затмит самого Даланара.

Эйла ненадолго приумолкла, а затем сказала:

– Джондалар, мне кое-что непонятно. У вас с Фоларой одна и та же мать, значит, она тебе сестра?

–Да.

– Ты родился у очага Даланара, и Джоплайя родилась у очага Даланара. Она приходится тебе двоюродной сестрой. Какая разница между просто сестрой и двоюродной?

– Братья и сестры – дети одной и той же женщины. Двоюродные братья и сестры – более дальние родственники. Я родился у очага Даланара и скорей всего являюсь сыном его духа. Люди говорят, что я похож на него. Мне кажется, Джоплайя – тоже дитя его духа. Ее мать не вышла ростом, а Джоплайя высокая, как Даланар. Конечно, она пониже, чем он сам, но, пожалуй, повыше, чем ты. Нельзя знать наверное, чей дух Великая Мать пожелала смешать с духом женщины. Возможно, мы с Джоплайей – дети духа Даланара, а возможно, нет. Поэтому мы – брат и сестра, но двоюродные.

Эйла кивнула.

– Очевидно, мы с Убой двоюродные сестры, но она была мне как родная.

– Сестры?

– Да, но не по крови. Айза родила Убу после того, как они с Кребом нашли меня. Но Айза говорила, что мы обе ее дочери. – Эйла задумалась. – Парой для Убы стал не тот мужчина, которого ей хотелось бы выбрать. Но для того мужчины в Клане не нашлось пары, только его сестра, а такие отношения между родственниками запрещены.

– У нас тоже запрещены браки между братьями и сестрами, – сказал Джондалар. – И родственники редко сходятся друг с другом: это не то чтобы не дозволено, но не одобряется. Хотя браки между дальними родственниками приемлемы.

– А какие вообще бывают родственники?