под одной рукой. Теперь он протянул его нам, как бы сдаваясь на нашу милость. Мы проводили мешок глазами.

Командир взял бумаги. Его угрюмое молчание вызвало новую очередь стенаний, но он холодно прекратил их.

«Название вашего судна?» — спросил он по-английски.

«Reina Victoria, Reina Victoria!» — пропищал испанец.

Весь желание угодить, он поднялся на цыпочках, чтобы указать название на бумагах.

Наступила неожиданная тишина. Через некоторое время Командир опустил бумаги и поднял глаза. «Номер Первый — Вы говорите по-испански. Сообщите этому джентльмену, что его судна не существует».

Старший помощник, который наблюдал сцену с полным отсутствием какого-либо выражения на лице, казалось вышел из состояния транса. Его огуречное лицо вспыхнуло пунцовым румянцем, когда он стал говорить на запущенном испанском из-за плеча незнакомца. Глаза испанца расширились. Он посмотрел по сторонам, пытаясь поймать взгляд говорившего, но спасательный жилет мешал ему сделать это, не поворачивая всего тела. Теперь он был спиной ко мне и в этот момент я увидел это. Надпись по трафарету шла по низу его спасательного жилета и это было название «South Carolina»[74]. Я почувствовал волну ликования. Вот мы его и поймали! Старик в конце концов был прав — американец, маскирующийся под испанца…

Я кашлянул, чтобы привлечь внимание Командира и провел пальцем по кромке спасательного жилета. «Есть кое-что интересное, господин Командир. Здесь написано South Carolina».

Командир удивленно уставился на него, нахмурившись. Затем он повернулся к старшему помощнику: «Ну?» — резко спросил он. «Что все это означает?»

«South Carolina», — заикаясь, произнес старший помощник, «это так оно раньше называлось». Испанец, который внимательно прислушивался к его словам, подтверждал каждое слово энергичным кивком. «Они переименовали его в Reina Victoria. Его купили у американцев пять лет назад».

Командир и испанец уставились друг на друга. Молчание было настолько полным, что можно было расслышать, как каждая капля конденсата падала в льяла.

Мичман, который склонился над штурманским столиком, поднял голову. «Он прав, господин Командир. 14 000 регистровых тонн». Он указывал пальцем на строчку в Регистре судов.

Командир переводил глаза от Крихбаума на испанца и обратно.

«Будьте добры повторить еще раз?» — произнес он в конце концов, голосом острым, как лезвие бритвы.

«Оно числится в приложении, господин Командир,» — сказал Крихбаум. Когда Командир никак не отреагировал, он добавил вполголоса: «Старший помощник, должно быть, не посмотрел в него».

Командир сжал кулаки и продолжительно посмотрел на старшего помощника, героически сражаясь с самим собой, чтобы вернуть самообладание. В конце концов он произнес: «Я требую объяснения!»

Старший помощник неуверенно повернулся в сторону Крихбаума. Он подошел к штурманскому столику неверной походкой и привалился к нему, как раненый.

Казалось, что Командира передернуло. Прежде чем старший помощник смог сказать что-то, он повернулся обратно к испанцу с искаженной гримасой на лице. Сразу заметив перемену, испанец снова начал кудахтать. «South Carolina американское судно, Reina Victoria испанское судно…» Он повторил эту формулу пять или шесть раз. Мало-помалу, страх на его лице исчез.

«Мичман,» — сказал Командир, «посмотрите эти бумаги». Прежде чем Крихбаум смог проверить их, испанского капитана снова прорвало: «Dos mil pasajeros por America del Sur — Buenos Aires!»[75]

Командир глубоко вдохнул и сделал выдох с таким звуком, как это делают лошади. Казалось, что все его тело враз обмякло. Затем он хлопнул испанца по спине. Глаза второго испанца, который должен был быть старшим помощником, вспыхнули как рождественская елка. Его рот сжимался и растягивался попеременно. Сжимался и растягивался, сжимался и растягивался — несомненно, нервный тик. Я не заметил этого раньше.

Командир полностью переменился. Казалось, он полностью забыл про старшего помощника. Как по волшебству, возникла бутылка коньяка и три рюмки. «Любое извинение лучше, чем никакого,» — сказал он. Испанец, который истолковал это как тост, не захотел отставать. После еще какой-то тарабарщины он поднял свою рюмку и трижды выкрикнул «Eil 'Itler!»[76]

Старший помощник стал белый как простыня. Он, запинаясь, постарался как можно лучше перевести слова испанца. «Капитан думал — он думал, что мы британская подлодка на патрулировании. Вот почему он тянул время. Он не торопился, пока не понял, что мы не британцы. Он говорит, что первая шлюпка, которую они спустили, оторвалась…»

Испанец кивал головой, как детская лошадка-качалка и повторял бесчисленное количество раз: «Si, Si!»

«… оторвалась и ее отнесло. Он просит извинения».

«Просить прощения — это забавно!» — сказал Командир. «Он должен был бы опуститься на колени и поблагодарить летчика, который повредил нашу рыбку. Возможно, вы захотите проинформировать его, что это не ваша ошибка, что он не играет на арфе в раю сию минуту — он, его команда и две тысячи пассажиров. Вы чертовски близко были к тому, чтобы это легло на Вашу совесть, если это что-то значит для Вас».

Челюсть старшего помощника отвалилась. Он был абсолютно потерян, даже неспособен контролировать мускулы лица.

Через несколько минут испанский капитан вернулся на свою шлюпку в сопровождении напарника. С громкими криками и широкими жестами он предложил нам в подарок граммофонные пластинки и фрукты. Последние записи! Испанская музыка! Фламенко! Прекрасные свежие фрукты, любое количество — хвати для всей команды!

«Отваливай, старый кривляка!» — прокричал один из матросов. Он широко расставил ноги и оттолкнул шлюпку от нашего балластного танка. Боцман ускорил отход испанцев отпорным крюком. Весла всплеснули воду. Я расслышал фрагменты испанской речи, затем нечто напоминавшее «Widersehen».[77]

«Вы с ума сошли?» — выкрикнул боцман. Шлюпка вскоре превратилась в темное пятнышко.

«Вот именно, сумасшедшие,» — негодовал Крихбаум. «Что за прихоть — идти без огней! К счастью, мы их вовремя заметили».

Мы все уставились вслед испанцам, но шлюпка исчезла без следа, как будто чернильное море проглотило их. U-A тяжело покачивалась с борта на борт.

Командир отдал на руль и в машину необходимые команды и спустился вниз. Последовав за ним, я стал свидетелем его стычки со старшим помощником.

«Вы понимаете — вы можете себе представить — что Вы чуть было не совершили? Что я чуть было не совершил, потому что на моего образцового Первого Номера нельзя положиться в простом деле — как следует просмотреть Регистр судов? Вот что я Вам скажу: Вы заслуживаете того, чтобы предать Вас военному суду».

Если старший помощник живет по своим принципам, подумал я, то он пойдет сейчас и застрелится. Но к счастью для него, единственный пистолет на борту был заперт в каюте Командира.

В кубрике старшин шум и гам: «Крихбаум за версту почувствовал крысу». — «Номер Первый и наполовину не мужик!» — «Господи Иисусе, мы действительно чуть было их не утопили!» — «Типично для Старика. Сначала выстрелить, а потом задавать вопросы». — «Да они счастливчики!» — «Полусонные,