будет сражающихся до последнего врагов. Смерть придет раньше, чем ты поймешь, что час настал. Тебе следует понимать, что пока ты сражался с чужими, нам пришлось убивать своих. Тебе могло показаться, что во всей империи теперь ты самое жуткое чудовище. Теперь ты видишь, что это не так. Тайлан, я не ищу великого героя, чья неоспоримая слава затмит небеса и солнце. Мне будет достаточно рассудительного вменяемого человека, который понимает, что брак дворян не имеет никакого отношения к их чувствам и желаниям. Знаешь, сколько я видела таких, как ты, диких и дерзких? Из них ни один не выжил. Моя слава гремит по всей империи, четыре ветра несут молву далеко окрест, я возвысилась превзойдя всех мужчин, не входящих в число королевской семьи, и у этого есть причина. Человек, который сломался, лишь получив военную печать герцогства, не может думать, что способен сломать лорда Адертана. Ты считаешь, что жизнь была к тебе несправедлива? А что бы ты почувствовал, если бы нортанийцев тебе пришлось останавливать, не имея ни армии, ни военной печати, ни золота, в то время как тебе нет и пятнадцати лет? Я собрала свой первый военный поход в четырнадцать. И поверь, ты не сможешь найти и трех отличий между варварами севера и южными пиратами. Не смей считать себя выше меня лишь потому, что тебе довелось вести солдат на северное княжество. Если твоя личность начала разрушаться после всего одной войны, нам с тобой точно не по пути. Возвращайся на север, разбирайся с недобитками, подавляй восстания, устанавливай власть императора и больше никогда не суйся на мои земли.

Я кивнула тени за спиной генерала, и острое лезвие исчезло в бездонном рукаве черного плаща убийцы. Растерявший злобу взгляд остекленел, и мужчина нетвердой походкой побрел к двери.

Он ушел не попрощавшись, тихо прикрыв за собой дверь, и впереди его ждало осмысление прожитых лет, пройденного пути и пустого сундука, в который превратили все эти события его душу. Я не берусь судить, какие выводы он сделает в итоге, но одно знаю точно:

- Кажется, ты разогнал всех моих женихов, Ветер. - подняла я на мужчину укоризненный взгляд.

Уголки губ убийцы дернулись в улыбке, а твердая рука спокойно откинула с головы капюшон плаща.

- Я не сделал ничего, чего не хотела бы ты сама, Роза.

- Знаешь, - оттолкнувшись от стены и обойдя высокую фигуру теневого короля, пошла я к столу, - несмотря на ранний час, у меня имеется бутылка отличного лаодикейского лотосового вина. Может, выпьем? А заодно расскажешь, как давно тебе известно, что я колдунья.

Конец второй книги