Артур Николлс готовился к свадебной церемонии с ничуть не меньшим усердием и энтузиазмом, нежели его кропотливая невеста. Викарий взял на себя организацию свадебного путешествия и все связанные с этим расходы.

— В какую страну вы хотели бы отправиться больше всего, дорогая Шарлотта? — спросил он однажды свою возлюбленную.

— Что касается выбора маршрута для свадебного путешествия, то здесь я полностью полагаюсь на вас, милый Артур, — с обворожительной улыбкою отозвалась его суженая.

— Но, может быть, у вас есть тайная мечта посетить какую-нибудь точку земного шара? Страну, куда особенно настойчиво рвется ваше сердце? — настаивал мистер Николлс.

— Есть! — ответила Шарлотта во власти внезапно нахлынувшего упоительного волнения.

— Скажите мне, что это за страна, и я сделаю все, чтобы ваша мечта осуществилась!

— Думаю, — тихо произнесла его невеста, — что вы и сами давно угадали мою мечту. Тем более что, как я полагаю, мое заветное желание касательно этого вопроса полностью совпадает с вашим, дорогой Артур. Разве я не права?

— Что ж, — промолвил почтенный викарий с видом потерпевшего поражение бравого солдата, — вижу, вы с легкостью раскусили мой замысел, так что никакого сюрприза не получилось, и мои усилия не будут оценены по достоинству.

— Артур! — воскликнула Шарлотта, не в силах сдержать своего восторга, — Неужели это не сон? Неужели мы с вами и в самом деле поедем именно туда, в Ирландию, на кровную родину моего отца?

— Конечно же, мы отправимся в Ирландию, моя дорогая, — с гордостью ответил мистер Николлс, заключая свою невесту в объятия, — Ведь это наша с вами общая родина.

— О, Артур! — с чувством воскликнула пасторская дочь, доверчиво прижимаясь к груди своего нареченного, — Благодарю вас! Благодарю!

* * *

Бракосочетание Шарлотты Бронте и Артура Белла Николлса состоялось 29 июня 1854 года. Это была тихая, незаметная свадьба. Среди приглашенных на церемонию были лишь директриса Роухедской школы Маргарет Вулер (с которой пасторская дочь по-прежнему продолжала поддерживать теплые отношения) и близкая подруга Шарлотты Эллен Нассей.

Роль посаженного отца невесты досталась мисс Вулер, так как накануне торжества преподобный Патрик Бронте, который должен был выступить в этом качестве, внезапно заболел и наотрез отказался во время священного обряда передать невесту жениху, как того требовал ритуал. Впрочем, сама Шарлотта имела подозрение, что болезнь ее отца была всего лишь поводом не появляться на свадьбе и, более того — причиной по возможности отсрочить заключение брака. Но, памятуя о том, что отец сам вызвал викария в Гаворт и фактически устроил ее помолвку, любящая дочь простила ему все.

После торжественной церемонии, в результате которой произошло чудесное преображение мисс Бронте в миссис Николлс, новобрачные направились в гавортский пасторат, где уже все было готово для предстоящего свадебного путешествия.

Возле калитки пасторского дома они ненадолго остановились, и Артур Николлс, задумчиво и серьезно поглядев на свою новоиспеченную жену, спросил:

— Вы счастливы, любовь моя?

— Безмерно счастлива! — ничуть не покривив душой, ответила его благословенная супруга.

— Никаких огорчений? Ни тревог, ни сожалений? — продолжал допрашивать он, пристально глядя в ее прекрасные, лучившиеся бесконечной радостью, глаза.

— Ровно никаких! — озаряя своего земного спутника самой пленительной небесною улыбкой, произнесла Шарлотта Бронте-Николлс.

* * *

Путь в Ирландию пролегал через Ирландское море, поражающее своей безбрежной синевой. В течение нескольких суток новобрачные плыли на роскошном парусном корабле, подобном, как подумалось Шарлотте, одному из лучших экземпляров победоносной флотилии лорда Нельсона. Поначалу пасторская дочь мучилась морской болезнью и практически не покидала отведенной им с мужем каюты. Но несколько дней спустя ей стало намного лучше, и они с мистером Николлсом с удовольствием прогуливались по широкой палубе корабля, наслаждаясь окружающей их безбрежной синевою моря и с увлечением обсуждая предполагаемый маршрут своего путешествия.

Викарий планировал остановиться в Банбридже у своих почтенных родственников по отцовской линии, горя желанием представить им свою любимую супругу.

— Банбридж? — восторженно переспросила Шарлотта.

— Да. Мои родные любезно сообщили мне, что будут рады принять нас в своем доме. Мы не виделись очень давно, с тех пор, как я покинул Ирландию и поступил в Кембриджский университет. Кроме того, полагаю, они мечтают познакомиться с моей суженой. Но, как бы то ни было, это вовсе не означает, что наше путешествие ограничится лишь Банбриджем. Мы можем знакомиться с любыми другими ирландскими городами и деревнями и посещать те места, какие только захотим, любовь моя.

— Но, дорогой Артур, Банбридж — просто идеальный вариант для размещения! — воскликнула его жена. — И у меня есть своя особая причина остановиться именно там: недалеко от Банбриджа находится небольшая сельская местность. Ирландцы называют это привольное, живописное местечко «Country Down»[93]. Вот там-то, в простом деревенском домике, в приходе Друмбаллироней, и родился мой достопочтенный отец.

— Что ж, — добродушно отозвался викарий, — выходит, мы с вами оказались соседями по месту рождения наших предков. Так что сам Бог велел соединить наши судьбы! — он нежно прижал ее к груди и по-братски поцеловал в макушку.

— И только, Артур? — пасторская дочь притворно надулась и обиженно скривила губки, — Это все, чего вправе ожидать счастливая новобрачная от своего законного супруга?

Ответом ей был самый пылкий и страстный поцелуй, какой только может подарить своей суженой влюбленный без памяти муж.

Они вернулись в каюту и принялись любоваться из окна восхитительным морским пейзажем. С востока потянулась белоснежная стая чаек и, издав решительный боевой I клич, мгновенно умчалась прочь.

— Здесь недалеко земля, — пояснил Артур Николлс, угадав мысли пасторской дочери. — Но это еще не Ирландия. Это остров Мэн. Чайки в море — первые земные вестники.

— Остров Мэн, — заворожено повторила Шарлотта, — Когда-то мы с сестрами и братом, предаваясь могучим порывам Воображения, выбирали себе острова — по острову каждый — чтобы населять их воображаемыми людьми — героями-полководцами и другими видными деятелями. Остров Мэн выбрал тогда себе мой брат Патрик Брэнуэлл. Кажется, я и теперь отчетливо вижу его на этом диком, омываемом ледяными волнами острове!

Дочь пастора печально вздохнула, погрузившись в бередившие ее душу воспоминания. Затем она молитвенно сложила руки на груди и с отчаянным пафосом проговорила:

— Как бы мне хотелось увидеть заветный домик в «Лощине», где родился мой отец! Ощутить то неповторимое, пьянящее чувство свободы и восторга, что неразрывными узами связано с понятием «Родина».