class="p1">— Ой! Это ваше люблю! — отмахнулась тётя, не желая даже дослушивать Стаса, — Пустое место! Нужно доказывать поступками, а не словами!

Я обхватила руку Стаса своими ладонями и серьезно посмотрела на тётю.

— Почему ты не хочешь выслушать Стаса?

— Алиса, не вмешивайся в…

— Нет уж я вмешаюсь! — перебила тётю я, — Почему ты не даёшь Стасу шанса объясниться!? Даже Марина Дмитриевна, которая меня, мягко говоря, недолюбливает, дала согласие на нашу свадьбу! Почему же ты не желаешь мне счастья!?

— Как это не желаю!? — всплеснула руками она, — Я, наоборот, хочу для тебя только самого лучшего!

— И поэтому запрещаешь мне быть с любимым человеком? — я подняла глаза на Стаса и встретилась с его мрачным взглядом.

Тётя глубоко вздохнула и оглядела кухню. На плите по-прежнему варился мой борщ, а рядом со столом валялась водолазка Стаса и мой бюстгальтер, который я впопыхах не успела надеть.

Оттого, что тётя заметила наш «беспорядок» мне стало безумно стыдно и я, закрыв глаза, прижалась щекой к руке Стаса. Я слышала его пульс, то, с какой бешеной скоростью билось его сердце в такой напряжённый момент. Свободной рукой Стас коснулся моих волос и прижал головою к себе. Он пропустил тяжёлый вздох, и тётя поднялась из-за стола. Она выключила борщ, после чего встала напротив нас со Стасом. По её взгляду трудно было что-либо понять. Он был одновременно печальный и сердитый. Затаив дыхание, мы со Стасом смотрели на тётю Олю, ожидая уже совершенно любого исхода событий. Повисла мертвая тишина. Были слышны только толчки моего сердца и сердца Стаса.

— Ну что я могу сказать? — с длинным вздохом начала тётя, закончив напряжённое молчание, — Я никогда раньше не видела такой свою племянницу… И даже тебя, Гордеев…

Мы со Стасом обменялись настороженными взглядами, не зная, что уже и думать, чего ждать после этих слов тёти.

— Раз уж вы так сильно держитесь друг за друга, то я не могу встать между вами, — разведя руками, произнесла тётя Оля, — Так уж и быть, я согласна во второй раз доверить свою дорогую и единственную племянницу тебе, Стас. И я уж надеюсь, что ты меня снова не разочаруешь.

— Можете не сомневаться, — твёрдо ответил Стас и перевел счастливый, полный восторга взгляд на меня. Мои глаза наполнились слезами, и я бросилась в объятия Стаса, выплескивая нахлынувшие эмоции на его плечо, после чего подняла голову и с благодарностью посмотрела на тётю.

— Спасибо…

— Ну, спасибо или не спасибо мы посмотрим потом, — всё так же серьёзно ответила она, — Надеюсь, ваша семейная жизнь будет такой же счастливой, как и ваши лица сейчас.

— Можешь не сомневаться, тётя, — с сияющими глазами ответила я и крепко-крепко сжала руку Стаса, прижимаясь к ней губами.

Тётя Оля кивнула и подошла к плите.

— М-м-м, выглядит вкусно, — протянула она, заглядывая под крышку кастрюли, — Кто готовил?

Я с улыбкой посмотрела на Стаса.

— Совместная работа.

Из сумки, что стояла в дверном проёме, раздался телефонный звонок. Тётя Оля закрыла кастрюлю и наклонилась к одной из своих сумок, в поисках телефона.

— Да, алло? — она задумчиво посмотрела в окно, — Да, а что? Хорошо, где? Мг. Мг. Без проблем.

Я подняла глаза на Стаса. На кухне повисло молчание, были слышны только тётины короткие фразы, из которых было сложно что-либо понять. Наконец тётя завершила звонок и снова посмотрела на нас.

— Сейчас еду в кафе на встречу с твоей, Стас, мамой, — сказала она.

Стас вопросительно выгнул брови и взглянул на меня, ожидая, что я поняла, зачем моей тёте ехать на встречу с его мамой. Я пожала плечами, понимая равно столько же, сколько и он.

— Ты поедешь ужинать с Мариной Дмитриевной? — после длинного молчания уточнила я. Тётя кивнула и поставила на стол две большие сумки.

— Я тут огурчиков привезла, — она выложила на стол несколько банок с закатками, — Тут у меня и помидорки, и перчик, и соляночка. Всё своё, домашнее. Со своего огорода.

Стас взял в руку одну из банок и натянул улыбку.

— Спасибо. Солянка — это именно то, что нам сейчас нужно.

— А ты не отшучивайся мне тут, — погрозила пальцем тётя, — Нужно есть витамины, пока дают. А то что вы едите то в своих этих ресторанах? Одну сплошную химию да консерванты. Жирная и вредная пища.

— Да-да, вы абсолютно правы, — еле сдерживая смех, закивал Стас.

— Ну вот и хорошо, — тётя опустошила всю свою сумку и бросила её в угол, — Вы пока ужинайте, а я пошла. Уверена, вам будет чем заняться.

Тётя проводила нас хитрой улыбкой, после чего скрылась в дверях, и мы со Стасом наконец остались только вдвоем, спустя столько напряжённых разговоров и взглядов. Я с облегчением выдохнула, когда в прихожей хлопнула дверь, и устало взглянула на Стаса. Он улыбнулся и крепко меня обнял.

— Мы выиграли, Алиса, — счастливо сказал Стас, — Нам удалось наконец всё прояснить, и теперь уже ничто не сможет помешать нам пожениться.

— Ты прав, — в ответ улыбнулась я, прижимаясь к Стасовой груди, — Наконец-то всё это закончилось. Меня так утомили эти два дня. Как же сложно было добиться расположения моей тёти к тебе и твоей матери ко мне.

— Угу, — Стас заложил непослушный локо моих волос за ухо и поцеловал в лоб, — Зато теперь всё в порядке. Мы можем сыграть свадьбу. И чем раньше, тем лучше.

— Думаю, твоя мама именно это и решила обсудить с моей тётей. Судя по всему, они договорились о встрече заранее, и только мы с тобой ничего не знали об их визите.

— И обе застали нас не в самом лучшем виде.

— Не в самом лучшем виде!? — повысила тон я, хмуря свой лоб от возмущения, — Да мы были голые! Какого сейчас твоя мама обо мне мнения!? Распущенная, легкодоступная девица…

Стас рассмеялся, а моё лицо перекосило недовольство.

— Глупости. Мы оба взрослые люди. Ни для кого не секрет, чем мы занимаемся.

— Да я готова была сквозь землю провалиться, когда тётя застала нас на кухне, — призналась я, — Так стыдно мне ещё никогда не было.

Губы Стаса вылились в широкой улыбке, и он взял меня за подбородок.

— Забудь об этом. Ничего страшного не произошло, — произнёс он и чмокнул меня в губы, — Давай лучше наконец поужинаем. Я ужасно голоден.

— Хорошо, — кивнула я и встала из-за стола. Я подняла с пола свой бюстгальтер, Стасову водолазку и протянула их своему мужчине, — Можешь отнести в комнату?

— Давай, — он забрал из моих рук вещи и, взяв из-под стола свою трость, медленно вышел из кухни.

Тем