Несмотря на грозные приказы и другие принимаемые меры случаи нарушения сотрудниками конспирации были не единичными. В середине апреля 1917 г. по рапорту заведующей отделом по борьбе с контрреволюцией МЧК Н. А. Рославец на имя Ф.Э. Дзержинского о хищении из отдела текста с ценными бумагами, находившимися в незапертом шкафу у следователя Тер-Каспаряна, председатель ВЧК распорядился подвергнуть следователя аресту на месяц с исполнением обязанностей»[1225].

17 июня 1922 г. у фельдегеря ГПУ Маттисона была похищена секретная почта. 10 июля 1922 г. Дзержинский поручил В.Л. Герсону сообщать о том, «как наказан фельдъегерь (его фамилия), у которого пропала почта, удален ли он, установлено ли за ним наблюдение. Какие меры приняты против повторения таких случаев? Что дало расследование здесь и в Ростове? Кто ведет это следствие здесь и в Ростове? Может ли быть подозрение, что фельдъегерь был подкуплен? Необходимо обдумать средства предупреждения таких случаев с особо секретными пакетами. Может быть, посылать в таком случае двоих. Прошу сделать письменный доклад для доклада в ЦК»[1226].

Похищенные пакеты были найдены. Фельдкорпус принял дополнительные меры для обеспечения надежной охраны секретной корреспонденции.

Важнейшей задачей органов безопасности в годы нэпа было пресечение деятельности спецслужб противника на границе и в приграничных районах страны.

В годы Гражданской войны немало было желающих выехать за рубеж. Но органы ВЧК пресекали эти попытка. 30 июня 1918. на Ярославском вокзале были задержаны И. В. Box, И.М. Нагавецкого, С.К. Жубра. М. Золотницкого и Г.В. Петросяка, которые хотели выехать во Францию на Западный фронт за исключением Петросяка, провожавшего своего товарища — Закржевского.

26 сентября 1918 г. Ф.Дзержинский и Э.Прухняк подписали заключение, в котором было указано, что Закржевский, «проживая в Москве, как человек не безграмотный, знал по газетам отношение французской миссии к нашим внутренним делам и несмотря на это, считал возможным войти в связь с нею. Закржевский не может быть рассматриваем как человек несознательный, втянутый в дело другим лицом.

Предлагаю направить его в концентрационный лагерь как французского военнопленного».

Что же касается других, то авторы заключения считали, что «узжающие люди интеллигентные, не могущие не сознавать, что их предприятие в момент, когда связь между французской миссией и чехословацким мятежом была очевидна для всякого, являлось шагом весьма нелояльным по отношению к нам» и за поддержание связей с французской миссией и нелегальный выезд было предложено И.В. Воха, И.М. Нагавецкого, С.К. Жубра и М. Золотницкого отправить в концентрационный лагерь, а Г.В. Петросяка — освободить[1227].

В 1918–1920 гг. под особым контролем находилась вопросы пересечения границы. Только в мае 1919 г. это вопрос обсуждался в Совете Рабоче-Крестьянской Обороны, СНК и ВЧК.

13 мая 1919 г. Совет Обороны заслушав вопрос «О пропуске высылаемых из Финляндии и Мурмана», постановил «поручить ВЧК принять меры по установлению особо строгого контроля при въезде в Россию беженцев из Финляндии и Мурманского края с тем, чтобы подозреваемых в сочувствии белогвардейцам не пускать ни в коем случае, а остальных пропускать с особой осторожностью и направлять их на работы по соглашению с ВСНХ и Нар комземом». Данное постановление было передано Дзержинскому. Был также обсужден вопрос «Об отправке беженцев в Галицию и Польшу и др. места». Было решено поручить ВЧК создать комиссию для расследования вопроса о пропуске беженцев через Западный фронт «с принятием особых мер к задержанию мужчин призывного возраста и подозрительных лиц», а также выяснить политическое настроение беженцев. С докладом по этому вопросу через неделю было предложено выступить Дзержинскому[1228].

26 мая 1919 г. Совет Рабоче-Крестьянской Обороны принял к сведению доклад Дзержинского о пропуске беженцев через Западный фронт и их политическом настроение и назначил в Совете Обороны его доклад через две недели о дальнейшем ходе работ комиссии по проверке беженцев, направляющихся через Западный фронт» [1229]

31 мая 1919 г. В.И. Ленин и Ф.Э. Дзержинский обратились к населению с воззванием «Берегитесь шпионов!». В нем говорилось, что «наступление белогвардейцев на Петроград с очевидностью доказало, что во всей прифронтовой полосе, в каждом крупном городе у белых есть широкая организация шпионажа, предательства, взрыва мостов, устройства восстаний в тылу, убийства коммунистов и выдающихся членов рабочих организаций». Поэтому все должны быть на посту, удвоить бдительность, «обдумать и провести самым строгим образом ряд мер по выслеживанию шпионов и белых заговорщиков и по поимке их»[1230].

После заключения Брестского мира 20 июня 1919 г. органы ВЧК задержали В. М. Виноградова при оформлении пропуска в прифронтовую полосу и направили в Особый отдел ВЧК по подозрению в шпионаже в пользу Японии. Петроградский комитет продовольствия обратился к Ленину. 24 июня Ленин просил Дзержинского: «распорядиться проверкой и ответом мне»[1231]. На запрос В. И. Ленина ВЧК ответила, что 27 июня Виноградов осужден к заключению на два года. Затем дело его было пересмотрено. 31 июля 1919 г. Президиум ВЧК, учитывая поручительство А. Е. Бадаева и ходатайство коллегии Продовольственного комитета, освободил Виноградова из-под стражи.

Дзержинский был категорически против допуска отдельных лиц на территорию Советской России. 22 апреля 1920 г. В.И.Лениным была получена телеграмма из Ревеля от Э.И. Гуковского о требовании группы белых офицеров, не сочувствующих никаким партиям, права возвращения в Россию и работать для нее при «полной неприкосновенности, гарантии». В. И. Ленин телеграмму Э. И. Гуковского передал Ф. Э. Дзержинскому 26 апреля 1920 г., тот заявил, что «с ними и говорить не следует, раз они требуют»[1232].

После разгрома армии Врангеля, 16 ноября 1920 г. Ф.Э. Дзержинский отдал распоряжение В.Н. Манцеву о принятии дополнительных мер для того, чтобы «из Крыма не прошел на материк ни один белогвардеец. Поступайте с ними согласно данных Вам мною в Москве инструкциям. Будет величайшим несчастьем Республики, если им удастся просочиться. Из Крыма не должен быть пропускаем никто из населения и красноармейцев. Все командированные должны быть сугубо контролированы. Примите самые энергичные меры и ежедневно докладывайте мне, что Вами предпринято и с каким результатом во исполнение данного приказа»[1233].