15 апреля Черчилль представил парламенту пятый бюджет. До него это удавалось только Уолполу, Питту, Пилю и Гладстону. Каждый из них после этого со временем становился премьер-министром. Когда Черчилль заявил, что отменяет пошлину на чай, которая существовала со времен королевы Елизаветы, теневой министр финансов лейборист Филип Сноуден назвал это «предвыборной взяткой». Черчилль тут же парировал, напомнив, что сам Сноуден называл налог на чай «ломающим согнутые спины рабочего класса».

Черчилль выступал почти три часа. «Лучшего выступления я от вас никогда не слышал, и это говорит о многом, – написал ему Болдуин на следующий день. – Ненавижу слово «бриллиант» – его затаскали, но, если иметь в виду его первоначальный смысл, могу сказать: ваша речь – бриллиант чистой воды. Голосую за вас двумя руками». Невилл Чемберлен написал в дневнике, что речь «поразила и захватила всю палату умом, смелостью, искусностью и силой». Через две недели в рамках предвыборной кампании Черчилль впервые выступил с речью по радио. Он призвал слушателей голосовать за консерваторов. Он сказал: «Остерегайтесь колебаний и изменений в политике, остерегайтесь карточных шулеров, ненужных одолжений, а более всего остерегайтесь, как оспы, классовой войны и ожесточенных политических распрей». 6 мая он повторил это же в Эдинбурге и Глазго. Но выступления не помогли: 30 мая консерваторы проиграли, и Рамсей Макдональд сформировал свое второе правительство.

Черчилль был переизбран в Эппинге. Потеряв место в кабинете министров, он остался в парламенте. С того момента, как он впервые был избран в палату общин, прошло двадцать девять лет. «Он хороший боец, – написал Т. Лоуренс Маршу в июне, – он добьется большего и вернется более сильным, чем раньше. Хочу, чтобы когда-нибудь он стал премьер-министром».

Через две недели после поражения консерваторов Черчилль приступил к работе над четырехтомной биографией первого герцога Мальборо. Молодой историк из Оксфорда Морис Эшли объездил множество архивов в Англии и Европе, чтобы разыскать и привезти ему материалы. Организовав эту работу, Черчилль выступил в палате общин, поддержав планы лейбористов выделить деньги на общественные работы, чтобы снизить уровень безработицы в угледобывающих регионах. Но главной его политической задачей было найти способы как-то нивелировать поражение консерваторов. Через месяц после выборов он стал убеждать Болдуина, что консерваторы должны искать союза с либералами.

27 июня с одобрения Болдуина Черчилль встретился с Ллойд Джорджем, чтобы обсудить возможность соглашения консерваторов с либералами, на первых порах ограничившись конкретными темами, поднимаемыми в парламенте. «На меня производит глубочайшее впечатление характер ситуации, – объяснял он Болдуину через два дня. – Восемь миллионов тори, восемь миллионов лейбористов, пять миллионов либералов! Куда пойдут эти пять миллионов? Если Консервативная партия обратится к протекционизму и если антилиберальные обиды возьмут верх, тогда результат будет только один – и очень вероятно, до конца нашей жизни: либерально-лейбористский блок и окончательное отлучение консерваторов от власти».

Черчилль повторил призыв к установлению дружественных отношений между консерваторами и либералами на заседании теневого кабинета 11 июля, но Эмери не отказался от своего стремления вернуться к протекционизму и нашел союзника в лице Невилла Чемберлена. В то же время на фоне роста националистических настроений в Египте Макдональд объявил о решении правительства вывести британские войска из Каира и разместить их на Суэцком канале, а также об отзыве верховного комиссара лорда Ллойда, неизменного сторонника сохранения там британского влияния. Черчилль позже вспоминал: «После отставки Ллойда я активно выступил против этого грубого и неожиданного решения и надеялся, что в рядах консерваторов возобладают такие же настроения. Но мистер Болдуин, как человек деловой и, безусловно, хорошо чувствующий общественные настроения, не счел, что это достаточный повод вступать в конфликт с правительством. Это, вполне возможно, подтолкнет к правительству либералов и оставит консерваторов в явном меньшинстве».

Ллойд Джордж обратился лично к Черчиллю с просьбой «оценить его по справедливости». Черчилль позже написал: «Я сказал ему, что выступлю против правительства по этому делу, поскольку считаю решение не только слабым политически, но и несправедливым по отношению к человеку, находящемуся на своем месте. Мистер Болдуин был против, но я настаивал. Когда я поднялся со своего места на передней скамье оппозиции, чтобы задавать вопросы правительству, он сидел молча с недовольным видом. Я сразу же понял, что «кнуты»[31] потрудились весь предыдущий вечер, чтобы донести до членов партии, что их лидер не считает нужным акцентировать внимание на данном вопросе. Ропот и даже выкрики несогласия послышались со скамей консерваторов. Со стороны правительства меня пытались прерывать весьма враждебно, и стало совершенно очевидно, что я практически в полном одиночестве».

Выступление Черчилля в защиту Ллойд Джорджа стало первой трещиной в его отношениях с лидерами партии. «Не обращайте внимания, – написал он Ллойд Джорджу 28 июля. – Вы сделали все, что могли, и, если Британия, единственная из современных стран, предпочитает отказаться от своих прав, своих интересов и своей силы, она об этом впоследствии горько пожалеет». Через шесть дней Черчилль покинул Англию. Он отправился в путешествие по Канаде и Соединенным Штатам с сыном, братом и племянником Джонни. «Как хорошо все-таки убраться подальше из Англии, – написал он Бивербруку перед отъездом, – и не чувствовать никакой ответственности за ее чрезвычайную политическую нелепость». Клементине, которая не чувствовала себя в силах отправиться в столь дальний вояж, он написал во время трансатлантического плавания: «Дорогая моя, мне порой становится печально при мысли, что ты грустишь дома. Пиши мне. Меня очень огорчает, что ты там в одиночестве».

Вместе с ними на корабле плыл Эмери. Он записал в дневнике рассуждения Черчилля о Дарданеллах: «Говоря о ряде неудач, которые помешали нашему успеху, он сказал, что утешается тем, что Бог пожелал продлить ситуацию, чтобы люди как следует устали от войны. Другим доказательством Божьего промысла было появление Ленина и Троцкого, в которых очень нуждалась преисподняя».

9 августа Черчилль прибыл в Квебек. На второй день они съездили в канадскую глубинку полюбоваться природой – холмами, лесами и реками. Вечером, глядя в окно отеля на освещенные здания бумажной фабрики, он сказал сыну: «Надо же – вырубать такие прекрасные деревья для дурацких газет и называть это цивилизацией!» Устроившись с комфортом в персональном вагоне, предоставленном в их распоряжение американским стальным магнатом Чарльзом Швабом, который в 1915 г. по просьбе Черчилля построил подводные лодки за шесть месяцев вместо обычных четырнадцати, он отправился в Ванкувер. У него с Джеком были большие купе с двуспальными кроватями и личными ванными комнатами. В вагоне была гостиная, смотровая площадка и просторная столовая, которую он использовал под кабинет, а также кухня, холодильники, вентиляторы, помещения для обслуживающего персонала и радиостанция.