Нет, на самом деле голос говорит: «Конец борьбе, страдания закончились, начинается новая счастливая жизнь».

Я взял Кейт за руку, мы посмотрели друг другу в глаза, и я промолвил:

— Я люблю тебя.

Я и вправду любил ее.

В половине восьмого Чак встретил нас перед мотелем и сообщил:

— Ничего нового.

Ну-у не совсем так. Я теперь был обручен и собирался жениться.

По дороге в местное отделение ФБР Чак поинтересовался:

— Вам понравился мотель?

— Он просто великолепен, — ответила ему Кейт.

— Вы уже выписались?

— Да. Следующие несколько дней мы проведем в Лос-Анджелесе. Если только не будет каких-то других указаний.

— В Лос-Анджелесе? А я слышал, начальство из Вашингтона хочет, чтобы вы оба присутствовали на завтрашней послеобеденной пресс-конференции. Поэтому вам необходимо самое позднее завтра утром быть в Вашингтоне.

— Что еще за пресс-конференция? — поинтересовался я.

— Это будет грандиозная пресс-конференция. На ней предполагается рассказать все про рейс «Транс-континенталь», про Халила, про бомбардировку Ливии в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году, про убийство Халилом пилотов, принимавших участие в бомбардировке, и еще про то, что вчера произошло в доме Уиггинза. Полная откровенность. Будет специальное обращение к общественности с просьбой оказать содействие и все такое прочее.

— А для чего мы понадобились им на этой пресс-конференции?

— Думаю, им надо продемонстрировать двух героев. Мужчину и женщину. И потом, один из вас очень фотогеничен, — добавил Чак и рассмеялся.

Да, несмотря на прекрасную погоду, день начинался не очень хорошо.

— Может, заехать в магазин за трусами? — предложил Чак.

— Не надо, — буркнул я.

Через несколько минут Чак подвез нас к зданию местного отделения ФБР. Мы вылезли из машины, держа в руках бронежилеты. Пока шли к подъезду, я сказал Кейт:

— Мне не нужна никакая пресс-конференция, я должен работать.

— Но может, использовать пресс-конференцию для того, чтобы объявить о нашей помолвке? — предложила она.

Люблю людей с чувством юмора, но сегодня мне почему-то было не до смеха.

Мы вошли в здание, поднялись на лифте и позвонили в дверь. Нам открыла Синди Лопес и тут же сообщила:

— Позвоните Джеку Кенигу.

— Звони ты, — велел я Кейт.

— Но он хотел поговорить именно с вами, — вмешалась Синди Лопес. — Вон там есть свободный кабинет.

Мы с Кейт вернули бронежилеты, прошли в пустой кабинет, и я набрал номер Джека Кенига.

— Доброе утро, — приветствовал меня Джек.

Я уловил в его голосе ласковые нотки, а это настораживало.

— Доброе утро, — ответил я и включил громкоговорящую связь, чтобы Кейт могла слышать и принимать участие в разговоре. — Тут рядом со мной Кейт.

— Здравствуй, Кейт.

— Здравствуйте, Джек.

— Первое. Хочу поздравить вас с прекрасной работой, безупречная детективная работа. А еще, насколько я слышал, Джон применил очень эффективную технологию допроса в разговоре с мистером Азимом Рахманом.

— Я дал ему коленом по яйцам, затем хорошенько придушил. Ничего нового, довольно старая технология, — признался я.

После короткого молчания Джек сказал:

— Я сам разговаривал с этим джентльменом, у него нет никаких претензий. Похоже, он счастлив получить статус государственного свидетеля.

Я зевнул, а Джек тем временем продолжил:

— Еще я разговаривал с Чипом Уиггинзом и получил информацию о бомбардировке Эль-Азизии. Что называется, из первых рук. Уиггинз рассказал, что одна из его бомб отклонилась от цели, и я не удивлюсь, если именно она и попала в дом Халила. Какая ирония судьбы, да?

— Да.

— А ты знаешь, что этому военному городку, Эль-Азизии, было присвоено название «Университет джихада»? Там находится тренировочный центр для подготовки террористов.

— Вы что, натаскиваете меня для этой чертовой пресс-конференции?

— Нет, просто информирую.

— Джек, мне наплевать на то, что произошло в этом городке в восемьдесят шестом году. И меня абсолютно не интересует, по ошибке убили семью Халила или намеренно. Я должен поймать этого негодяя. И он находится здесь, а не в Вашингтоне.

— Но мы не знаем точно, где он. Может, уже в Ливии, а может, вернулся на Восточное побережье и сейчас как раз в Вашингтоне. Кто знает? Определенно я знаю только то, что директор ФБР и начальник Управления по борьбе с терроризмом желают видеть вас завтра в Вашингтоне. Так что даже и не думай улизнуть.

— Слушаюсь, сэр.

— Вот и хорошо. Если ты не появишься, у меня будут большие неприятности.

— Я вас понял.

Помолчав немного, Джек спросил:

— Кейт, ну как ты?

— Все в порядке. А как дела у Джорджа?

— Нормально. Пока он еще в клубе «Конкистадор», но завтра возвращается на Федерал-Плаза. Джон, капитан Штейн передает привет и поздравления.

— Джек, преступник все еще на свободе.

— Но ты спас несколько жизней. Капитан Штейн гордится тобой. Мы все тобой гордимся.

И так далее. Все это болтовня, а нужно заниматься делом. Что-то щелкнуло у меня в мозгах, и я спросил:

— А где сейчас Тед Нэш?

— Точно не знаю. Я оставил его во Франкфурте, но он собирался в Париж.

Уже не в первый раз я подумал о том, что ЦРУ, принимавшее когда-то самое деятельное участие в этом деле, теперь спихивает все на ФБР, в чьи обязанности входит расследовать федеральные преступления внутри страны. То есть я хочу сказать, что такие парни, как Тед Нэш и его коллеги, могут сейчас спокойно отдыхать. Ну, скажем, в Москве. Там для них нет иной опасности, кроме как отравиться плохой пищей. У такой организации, как ЦРУ, должна быть определенная цель, а в наши дни, при отсутствии четких целей, она может только навредить. Все зло от безделья, как любила говорить моя бабушка-протестантка.

Джек еще немного поболтал с Кейт. Разговор уже подходил к концу, когда Кейт вопросительно посмотрела на меня. Что я мог поделать? Я кивнул.

— Джек, у нас с Джоном есть хорошие новости. Мы обручились, — торжественным тоном сообщила Кейт.

Мне показалось, что я услышал, как на другом конце провода упал телефон. Возникла длительная пауза, и я подумал, что Джека, наверное, более порадовало бы известие о том, что Кейт Мэйфилд подала на меня в суд за сексуальные домогательства. Но Джек — ловкий парень, он выкрутился.