При всей своей любви и к этой трилогии, и вообще к Льюису, я понимаю тех, кому кажется, что романам иногда недостает милости. Можно ответить, что это – аллегории; но что ни говори, некоторые сцены могут вызвать почти инстинктивный протест, такую судорогу нравственного чувства. Я думаю, дело в том, что Льюис попытался персонифицировать зло, описать «нелюдей». На этом пути подстерегает что-то вроде дуализма, хотя бы – то, что именуют «онтологизацией зла». Сейчас и здесь мы очень к этому склонны, нам только дай выделить и счесть «нелюдьми» тех, с кем мы не согласны; то, что сравнительно безвредно в среде деликатных и великодушных существ, становится исключительно опасным. Льюис сам разберется (или разобрался) с Богом, имел ли он право на такую жесткость; мы этого права не имеем.