но уже смог немного вникнуть в ситуацию. Каждый в этом городе пытался выжить любым способом, чаще всего промышляя продажей запрещенных веществ или даже работорговлей. Но у знатных домов в Рире были свои привилегии, и, судя по всему, они получали большую выгоду с ведения черных дел. А вот мелким лавкам и торговцам приходилось несладко.

Син, казалось, тоже внимательно вслушивался. Наверное, ему было интересно вот так узнавать о последствиях своих действий. Но эрд все равно будто прилип к Нуске – лекарь периодически сталкивался с Сином плечом.

На площади был возведен огромный деревянный помост. Возле него валялась груда дымящихся веток – кажется, из-за дождя костер потух.

Люди толпились и шумели. Нуске удалось лишь краем глаза обвести площадь и прийти к выводу, что здесь точно не место для проведения праздников и торжеств. Этот пятак, мощенный обтесанным камнем, был окружен пугающими статуями различных тварей, почти таких же, что украшали ворота Карбора. Здесь не росли деревья, не было фонтанов или других украшений – казалось, что это место просто создано для казней.

– И который раз уже прощаемся на этой неделе? – со вздохом спросил кто-то в толпе.

– Кажется, пятый… Эти…

– Тсс. Не говори лишнего. Поговаривают, что к нам вновь заслали шпиона из дворца.

– Вот shje. Лучше уж быть под главными домами, чем под столичными hve.

Нуска нахмурился. Кто-то уже выдал информацию о том, что они находятся в городе. Да и риры вокруг не казались кучей сброда. Они действовали как единый народ: чувствуя угрозу, все замолкали, не судачили и отгораживались от чужаков. Словно против них был весь мир.

Вскоре на помосте началось движение. Никто ничего не говорил и не объявлял – видимо, все присутствующие и так были в курсе происходящего. На возвышение почти что втащили рира – его черные волосы спадали на лицо, вились ниже и касались пояса. Нуска сразу понял, что перед ним не простой горожанин, а аристократ, рожденный в знатной семье. Не было видно ни его лица, ни глаз. Но все тут же зашептались.

– Вы посмотрите… Всего месяц, и…

– Сгорел заживо…

– Неужели это ждет каждого из нас? Так просто?

Лекарь не понимал, о чем они говорили, но начал ощупывать пространство, энергией пробираясь ближе к выведенному на суд аристократу. Тот стоял на коленях, покачиваясь из стороны в сторону. Он не был опоен ядом, но, судя по гнетущей темной дэ вокруг, был смертельно болен.

– Братья и сестры! – вдруг раздался клич. – Приступаем!

Нуска вздрогнул. Это сказал один из тех, кто привел аристократа на помост.

Лекарь тут же поднял взгляд на Сина, но получил только сухой ответ:

– Ты не сможешь излечить его, Нуска. Он уже почти мертв. Либо его тело взорвется и станет причиной смерти множества людей, либо он будет подвергнут этому ритуалу.

Заметив, как все вокруг с хмурыми лицами обнажают оружия дэ, Нуска прижался ближе к эрду и, глядя себе под ноги, нерешительно спросил:

– Эрд… и вы тоже?..

– Да. Перед смертью я буду обязан пройти через это. Есть не так много способов, с помощью которых сурии может умереть, не причинив вреда окружающим. Если представителям других народов достаточно пронзить сердце, то риры… Отпустить одного из нас в бездну может только другой рир.

– Разве нет других способов?..

Нуска видел, как несколько человек медленно подходят к застывшему на помосте риру. Как держат в подрагивающих руках мечи, копья, топоры и кинжалы, готовясь нанести удар.

– Только один – сжечь всю дэ вместе со своим телом. Истратить всю жизненную энергию без остатка.

Нуска поднял взгляд. Эрд, казалось, был захвачен зрелищем, он пожирал взглядом другого из рода Рирьярдов, скорчившегося перед толпой в полубессознательном состоянии. Лекаря это разозлило, и он дернул эрда за рукав.

– Не смейте. Я не позволю вам умереть, – прошипел Нуска.

– Когда-нибудь все мы умрем. Но рирам необходимо готовиться к этому заблаговременно. Нас учат этому с детства – ответственно подходить к собственной смерти. Не осуждай меня за заботу о народе. Моя внезапная кончина повлечет за собой полное истребление населения Скидана.

Син говорил так просто, будто уже давно свыкся с этой мыслью. Будто не было иного выхода.

Раздался крик. Нуска задрал голову и увидел, как первое оружие вошло в тело умирающего в области сердца. Удар нанесла женщина – ее глаза были суровыми и несчастными одновременно, а оружие в руках дрожало. Уловив ее выражение лица, лекарь догадался, что этот аристократ для нее не посторонний – она хорошо с ним знакома.

– Прощай… Отправляйся в бездну… и займи там достойную должность, Шаззи.

Голос женщины был тихим, но толпа хранила гробовое молчание, а потому Нуске удалось отчетливо расслышать каждое слово.

– Брат, ты был прилежным учеником и лучшим среди юных сурии Рирьярдов. Покойся с миром.

Кинжал вонзился в спину приговоренного. Нуска затрясся всем телом, сдерживаясь, чтобы прямо сейчас не развернуться и не сбежать. Обе женщины не отпускали орудий, продолжая держать их в теле умирающего.

Шаззи же молчал. От каждого нанесенного удара он содрогался и хрипел. Кровь лилась из его рта, голова склонялась ниже, но один из риров крепко держал его за шиворот, не позволяя упасть.

Третьей в плоть сурии вошла секира. Четвертым – копье. Пятыми были парные кинжалы. Кровь лилась ручьем, смертник стонал, но никак не мог распрощаться с жизнью. Его продолжали протыкать раз за разом – вокруг Шаззи уже сгрудилась толпа тех, кто успел пронзить его тело.

Нуска знал, что эти раны несовместимы с жизнью. Что он давно должен был пасть на землю и умереть хотя бы от болевого шока, если не были задеты жизненно важные органы. Но рир продолжал стоять на коленях, издавая глухие стоны, в которых тонули голоса собравшихся.

Вновь начался дождь. Теперь кровь ручьем стекала с помоста вниз, на площадь.

– Всем приготовиться! Обнажим мечи, риры!

Каждый в толпе вознес над головой оружие. Нуска почувствовал, как Син дернул рукой, но затем безвольно ее опустил. Видимо, он решил не принимать участие в ритуале.

Около десяти человек рывком выдернули свои клинки из тела аристократа. И тогда в воздух вырвался черный поток, поглотивший небеса и землю. Лекарь содрогнулся всем телом, чувствуя эту разрушительную мощь, и невольно вжался эрду в спину. Он не мог противиться этому чувству. Все его существо стремилось бежать, не разбирая дороги, прятаться и спасаться.

Но Син, казалось, был взволнован. Он не обратил никакого внимания на состояние Нуски и просто стоял как вкопанный, вглядываясь в пронзенное насквозь тело Шаззи.

Поток