– В городе около тысячи разных Д’Дениров, и большинство должно быть исправно, хотя и неподвижно, – сказал Вашер. – Я создал их долговечными.

– Но в них же нет ихорного спирта! – возразила Вивенна. – Нет даже сосудов!

Вашер посмотрел на нее. Да, это был он. Тот же взгляд, то же выражение лица. Он никому не уподобился и выглядел возвращенной версией себя самого. Что тут творилось?

– Мы не всегда располагали ихорным спиртом, – объяснил Вашер. – Он упрощает и удешевляет пробуждение, но есть и другие способы. А для многих он, по-моему, стал своеобразным костылем. – Он снова обратился к Богу-королю: – Поскорее заряди их новыми кодовыми словами и прикажи остановить войско. Думаю, ты оценишь… действенность моих призраков. Оружие бессильно против камня.

Сьюзброн согласно кивнул.

– Теперь это бремя лежит на тебе, – закончил Вашер, поворачиваясь. – Распорядись ими лучше, чем я.

На следующий день тысяча каменных солдат вырвалась из городских ворот и устремилась за ушедшими накануне безжизненными.

Вивенна находилась за городом. Прислонившись к стене, она провожала их взглядом и думала: «Сколько раз я стояла под взором этих Д’Дениров! И не догадывалась, что они живые и ждут команды». Все говорили, что Миродатель оставил их в качестве дара народу – символа, защищающего от войн. Ей это всегда казалось странным. Куча статуй солдат – дар, берегущий от ужасов войны?

И все же так оно и было. Дар положил конец Панвойне.

Она повернулась к Вашеру. Тот тоже прислонился к городской стене, держа в руке Ночного Хищника. Он вернулся в обличье смертного – к неухоженным волосам и всему остальному.

– С чего ты начал обучать меня пробуждению? – спросила Вивенна.

– С того, что мы многого не знаем. Что есть сотни, может быть, тысячи еще не открытых команд.

– Точно, – кивнула она, глядя на удалявшиеся пробужденные изваяния. – Думаю, ты был прав.

– Думаешь?

Она улыбнулась:

– Они правда остановят войско?

– Наверное, – пожал плечами Вашер. – Настигнут быстро – безжизненные движутся медленнее, чем те, у кого каменные ноги. Я уже наблюдал эти штуковины в бою. Их действительно нелегко одолеть.

– Значит, мое отечество в безопасности.

– Да, пока Бог-король не вздумает воспользоваться безжизненными статуями, чтобы его завоевать.

Вивенна фыркнула:

– Вашер, тебе когда-нибудь говорили, что ты брюзга?

«Наконец-то со мной согласились!» – обрадовался Ночной Хищник.

Вашер надулся.

– Я не брюзга, – возразил он. – Просто не умею подбирать выражения.

Она улыбнулась.

– Да и ладно, – сказал Вашер, берясь за котомку. – Еще увидимся.

С этими словами он зашагал прочь от города.

Вивенна пошла рядом.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Иду с тобой.

– Ты – принцесса, – напомнил он. – Оставайся с девчонкой, которая правит Халландреном, или возвращайся в Идрис и прославься как героиня-спасительница. В обоих случаях заживешь счастливо.

– Нет, – отказалась она. – Сомневаюсь. Даже если отец примет меня обратно, я вряд ли обрету счастье хоть в роскошном дворце, хоть в тихом городишке.

– Немного поживешь кочевой жизнью и передумаешь. Она нелегка.

– Знаю. Но… все, кем я была и чему училась, оказалось ложью, упакованной в ненависть. Я не хочу к этому возвращаться, того человека больше нет. Я не желаю им быть.

– Тогда кто ты?

– Не знаю, – сказала Вивенна и кивнула на горизонт. – Но где-нибудь там надеюсь найти ответ.

Они прошли еще немного.

– Родные будут переживать, – заметил наконец Вашер.

– Переживут, – ответила она.

В конце концов он пожал плечами:

– Ладно. Вообще-то, мне все равно.

Вивенна улыбнулась. «Это правда. Я не хочу возвращаться». Принцесса Вивенна умерла на улицах Т’Телира. Вивенна Пробуждающая не хотела ее оживлять.

– Так вот, – заговорила она, идя рядом с Вашером через джунгли. – Я не могу понять, кто ты из двоих. Калад, начавший войну, или Миродатель, ее прекративший?

Он ответил не сразу.

– Странные штуки вытворяет история с человеком, – произнес он в итоге. – Похоже, что люди не понимают, с чего я вдруг изменился. Почему перестал воевать и зачем вернул призраков, чтобы приобрести власть над собственным королевством. Вот они и решили, что речь идет о двух разных людях. В подобных случаях человек и сам путается, не зная, кто он такой.

Вивенна согласно хмыкнула:

– Но ты все равно возвращенный.

– Конечно, как же иначе.

– А где ты набрал дохов? – спросила она. – По одному в неделю, чтобы выжить?

– Я носил их с собой поверх того, что делает меня возвращенным. Во многих смыслах мы не совсем те, за кого нас принимают. Так не бывает, чтобы у возвращенного внезапно появлялись сотни и тысячи дохов.

– Но…

– Возвращенные достигают пятого повышения, – перебил ее Вашер. – Но делают это не числом, а качеством дохов. У возвращенных есть один мощный дох. Тот, что зараз приводит к пятому повышению. Ты можешь назвать его божественным, но их тела питаются дохами, как…

– Меч.

Вашер кивнул:

– Ночной Хищник нуждается в них, только когда обнажен. Возвращенные потребляют по одному доху в неделю. Если тот не поступает извне, то они, по сути, поедают самих себя – уничтожают свой единственный дох. Но если давать им дополнительный дох, который наслоится на основной, они будут расходовать по одному в неделю.

– Значит, халландренским богам можно скармливать не по одному, а больше, – смекнула Вивенна. – У них образуется запас, на котором они продержатся, если поставки прервутся.

– Правда, они будут меньше зависеть от своей религии, обойдутся и без нее, – кивнул Вашер.

– Это циничный подход.

Он пожал плечами.

– Значит, ты собираешься сжигать по доху в неделю, – подытожила Вивенна. – Истощать наш запас?

– Ну да. Я привык иметь тысячи дохов. И все проел.

– Тысячи? Но это заняло бы многие годы… – Она осеклась. Он прожил больше трех столетий. Если поглощать по пятьдесят дохов в год, то тысячи и накопятся. – Твое содержание обходится дорого, – заметила она. – Как тебе удается не выглядеть возвращенным? И почему ты не умираешь, когда отдаешь дох?