за очередной охапкой дров, а маленькая Мэгги забралась к матери на колени, совершенно вытеснив своего старшего брата. Через минуту послышался голос Джейми:

— Я тебя предупреждал, что окуну вот в тот чайник вверх тормашками, если ты не прекратишь. Но ты отчаянно сопротивляешься. У тебя что, муравьи в штанах? Поэтому ты не можешь посидеть спокойно?

Маленький Джейми тем временем подбежал ко мне и стал карабкаться ко мне на колени. Замечание Джейми-старшего было встречено веселым смехом, а малыш все никак не мог угомониться. Тогда Джейми вдруг подхватил племянника и, повалив на землю, затеял с ним возню. Он сорвал пучок травы и сунул его малышу за шиворот, чем вызвал необычайный восторг мальчика.

— Ну а теперь пойди и помучь немного свою тетю, — сказал Джейми, вдоволь навозившись с мальчуганом.

Маленький Джейми снова проворно вскарабкался ко мне на колени, не переставая хихикать и заигрывать с Джейми-старшим. Наконец он успокоился, насколько это возможно для шустрого четырехлетнего мальчугана. Я вытащила пучок травы у него из-за ворота рубашки.

— Как вкусно ты пахнешь, тетушка, — сказал он, упираясь мне в подбородок темноволосой кудрявой головкой.

— Спасибо, — сказала я. — Ты, наверное, проголодался?

— Да, дай мне молока.

Я придвинула к себе глиняный сосуд, заглянула в него, собираясь наполнить чашку, но молока оказалось мало, поэтому я напоила ребенка прямо из кувшина. Выпив все до последней капли, маленький Джейми вдруг сник, и я почувствовала, как тело его сделалось горячим, как это бывает перед глубоким сном в раннем детстве. Я укрыла мальчика полой своего плаща и стала медленно покачивать, стараясь попадать в ритм песни, которую распевали у костра. Моя рука ласково касалась маленьких, круглых и твердых, как мрамор, ягодиц ребенка.

— Уснул?

Очертания головы и плеч Джейми-старшего смутно вырисовывались в свете костра. Огонь поблескивал на эфесе его шпаги и отсвечивал медью в волосах.

— Да. По крайней мере, не ерзает, так и кажется, что держишь на коленях огромный окорок.

Джейми засмеялся было, но сразу смолк. Я почувствовала, как напряглась его ладонь, поглаживавшая мою руку, и ощутила тепло его тела сквозь складки пледа. Ночной ветерок развевал мои волосы; я смахнула рукой упавшую мне на лицо прядь и обнаружила, что маленький Джейми был прав: мои руки действительно пахли луком и маслом и отдавали крахмальным запахом резаной картошки. Спящий ребенок был довольно тяжелым, и вскоре у меня онемела левая нога. Я попыталась переменить позу, но вдруг услышала негромкий голос Джейми, в нем звучала нежность:

— Не двигайся, англичаночка.

Голос его звучал ласково и нежно. Я замерла на месте и сидела так до тех пор, пока он не тронул меня за плечо.

— Все в порядке, англичаночка, — сказал он, улыбаясь. — Ты такая красивая при свете костра, и волосы твои, развевающиеся на ветру, прекрасны. Мне хотелось запечатлеть этот вечер в памяти навсегда.

Я повернулась к нему, радостно улыбаясь. Ночь была темной и холодной. Вокруг было много людей, но нам казалось, что мы одни в целом мире. Нам было светло и тепло рядом друг с другом.

Глава 33

Узы братства

Фергюс из молчаливого наблюдателя постепенно превратился в полноправного члена нашего клана. Он нашел себе работу по вкусу — на конюшне, вместе с Рэбби Макнабом.

Будучи на год или два младше, Рэбби был одного с ним роста. Вскоре мальчики стали неразлучными друзьями, если не считать случаев, когда ссорились, а это происходило два-три раза в день, и тогда они были готовы убить друг друга. После того как однажды утром их ссора перешла в кулачный бой, сопровождающийся пинками, в результате чего мы лишились двух кастрюль сливок, предназначавшихся для приготовления сметаны, терпение Джейми иссякло и он решил всерьез заняться ими. С непреклонным видом схватив провинившихся за шиворот, он повел их в амбар и, я полагаю, отбросив все свои сомнения относительно целесообразности телесных наказаний, задал им хорошую трепку. Через некоторое время он вышел из амбара, сокрушенно покачивая головой и застегивая ремень, и отправился с Айеном в долину Брох-Мордха. Мальчики появились спустя несколько минут после него, понурые, но снова — неразлучные друзья.

Они и в самом деле пребывали в таком подавленном состоянии, что разрешили маленькому Джейми находиться на конюшне, пока сами занимались обыденной работой. Выглянув позже в окно, я увидела, как все трое играют во дворе в тряпичный мяч. Был холодный, морозный день, и выдыхаемый мальчишками воздух облачком поднимался вверх.

— Какой замечательный у тебя малыш, — сказала я Дженни, перебиравшей содержимое своей корзины для рукоделия в поисках пуговицы.

Она подняла голову, увидела, куда я смотрю, и улыбнулась:

— О да! Малыш Джейми — замечательный парень.

Она подошла ко мне, и мы вместе стали наблюдать за игрой ребят.

— Он — точная копия своего отца, — с гордостью заметила Дженни. — Но мне кажется, он будет гораздо шире его в плечах. И высоким, как его дядя. Видишь, какие у него ноги?

Я подумала, что Дженни права. Несмотря на то что Джейми был, в сущности, совсем маленьким — ему едва исполнилось четыре года, — у него были длинные ноги и широкие, мускулистые, хоть и по-детски, плечи. И широкая кость, как у старшего тезки.

Я наблюдала за тем, как маленький мальчик бросился к мячу, ловко схватил его и с силой швырнул в Рэбби Макнаба, чуть не угодив ему в голову. Рэбби успел отскочить в сторону, что-то сердито крикнув.

— И есть еще кое-что, что делает его похожим на дядю, — сказала я. — Мне кажется, он тоже будет левшой.

— Боже мой! — воскликнула Дженни, с тревогой вглядываясь в своего отпрыска. — Надеюсь, что это не так, но, может быть, ты и права.

Она покачала головой, вздыхая.

— Сколько мучений вытерпел бедный Джейми из-за того, что родился левшой. Все считали своим долгом отучить его от этой привычки, начиная с родителей и кончая школьным учителем, но он был упрямый как пень. Все, кроме отца Айена, — добавила она после небольшой паузы.

— Он не считал это чем-то ужасным? — полюбопытствовала я.

Мне было известно, что в прежние времена считалось, что родиться левшой в лучшем случае означает просто быть несчастливым, а в худшем — это метка дьявола. С большим трудом Джейми научился писать правой рукой, так как в школе его нещадно пороли каждый раз за попытку писать левой.

Дженни снова покачала головой; черные волосы выбились из-под чепчика.

— Нет, он был мудрым человеком, старый Джон Муррей. Он говорил, что, если Бог решил, что Джейми должен быть левшой, негоже противиться его решению и пытаться изменить свою судьбу. А