Все занимались делом, на рыжую никто не смотрел, как будто она на мачту лазила вешать свои постиранные штаны. Теа окинула взглядом мужчин, оживленно бормочущих над плохонькой картой, на Донгу, вздумавшую на ночь глядя почистить котел, и рявкнула:

– Что, герои Глора, застеснялись? Никогда оборотня не видели? Брезгуете? Или сами чего вынюхали?

С носа мгновенно прискакал Ква, за его спиной маячил Ныр.

Нога скрутил ненужную карту и обиженно сказал:

– Чего, рыжая, разоралась? Когда это мы тобой брезговали? Мы же не знаем – может, ты после этого злая или голодная? У нас тут такие дела, что и не оборотень озвереть может. Чего орать?

– Ну, – Теа сморщилась, – будешь злой, когда нос распух. Но плыть вот туда нужно.

Мужчины дружно кинулись к борту, принялись всматриваться в слоистый туман. Нога без стеснения шумно втянул воздух:

– На запад? Ты что унюхала: землю или «Высокого»?

– Ночной горшок капитана Кехта. Шутишь, что ли? Там есть что-то большое и… Ну, не часть моря.

– Мне тоже кажется, что запад, – смущенно сказал фуа. – Но объяснить никак не могу.

– Ну и по местам, – обрадованно скомандовал Нога. – Если двое дарков вынюхали курс, как не послушать? Загрызут ведь…

Теа сонно ворочала тяжелое весло. Драккар пробивался сквозь туман. «Собачья голова» брезгливо пробивала влажную пелену.

Квазимодо оглянулся и вполголоса таинственно сказал:

– Молодец. Но я тоже угадал. Сижу с Лягушкой и, как трехгрошовый прорицатель, на воду пялюсь. К востоку, думаю, нужно держать, как пить дать – к востоку. Смотрю на восток, и в животе нехорошо делается. Э, нет, думаю, к западу правильнее будет. Как думаешь, у меня действительно живот такой чувствительный?

– Это потому что ты худой, – пробормотала лиска. – У тебя что живот, что задница – все одно. Вот задница у тебя к неприятностям действительно чувствительная – чуть что, от страху сразу дребезжать начинает. А в животе только эхо.

– Какая ты у меня поэтичная, – восторженно прошептал вор. – Тебе бы песни слагать.

В рассветном сумраке сидящий у руля Черный разбудил всех воплем. Он только что слышал крик чайки.

К вечеру на затянутом тучами горизонте уже совершенно определенно проявились горные вершины. Это был второй, если считать с востока, остров Птичьего архипелага. Описания бывших пиратских островов еще много лет назад передавали из уст в уста во всех портовых тавернах Фейрефейского союза, и редкий моряк не смог бы с первого взгляда узнать очертания приметных вершин.

«Собачья голова» стояла на якоре в широкой бухте. На берегу торчали домишки давно оставленной жителями деревушки. Место действительно было не из лучших – слишком открытая бухта, в случае шторма якоря не спасут – корабль выкинет на камни. Да и редко кто сюда заходил – на соседнем острове, на Снаке, давно отстроили городок с верфью. Ну, и, понятное дело, с тремя тавернами.

Идти к Снаку «Собачья голова» не собиралась. Перемирие продолжало действовать, но с таким малочисленным экипажем лишних приключений искать не следует. О бывших пиратах, действующих под флагом Объединенного Флота, поговаривали разное. Впрочем, практически беззащитный драккар послужил бы неплохой приманкой в любом порту. Погода стояла пасмурная, но спокойная, и на отдых общим решением отвели три дня. Большая часть первого дня ушла на загрузку судна водой и топливом. Грузить пришлось с лодки, ближе к берегу драккар не мог подойти из-за многочисленных камней. Долбленка мало подходила для перевозки бочонков, и Ныр с Ква, работавшие возчиками, порядком устали. Ночевать решили на берегу – всем надоел тесный корабль. Как высказался Пень – «по драккару нужно получше соскучиться».

Бонга с удовольствием приготовила на настоящем очаге густую похлебку из оставленной на черный день солонины, приправленной целым снопом трав, надранных на заросших огородах за хижинами.

– Значит, вы на охоту? – сыто отдуваясь, поинтересовался, развалившись у огня, Нога.

– Точно, – прочавкал Квазимодо, поспешно приканчивая свою порцию. Теа уже ерзала от нетерпения, за ее плечами давно висел колчан, а в глазах мелькало все больше искорок.

– Осторожнее, – сказал Черный. – У брошенных деревень всегда броллахи[62]отираются. Уже смеркается.

– Броллахи? – переспросила Теа. – По-моему, они не вкусные. Здесь козы есть, я помет видела. Или вам ляжку броллаха принести?

– Проваливайте, – снисходительно махнул рукой Нога. – Видно, какие ляжки у вас на уме. Козы нетерпеливые… Сами хоть возвращайтесь. Мы всего через два дня дальше двинемся.

Полузаросшая тропинка по склону горы круто уводила вверх. Внизу раскинулась широкая дуга бухты, чернел на водной глади силуэт драккара. Дымок костра таял в вечернем воздухе. Звенели в выгоревшей траве цикады, о существовании которых вор уже успел забыть. Налетавший со стороны моря ветерок холодил кожу, проникая сквозь дыры в одежде. В дыхании близкой осени шелестели ветви низкорослых кустов.

– Теа, здесь правда есть козы? – спросил вор, наблюдая, как быстро двигаются длинные ноги рыжей.

– Есть. Полно. Одичали, наверное.

– Это хорошо. Пожалуй, отожрались на свободе. Слушай, а может быть, мы сначала…

– Что ты прицепился к этим козам? – прошипела Теа, оборачиваясь и кидая любимый лук на траву. – Оголодал, Полумордый?

– А… да! – успел сказать вор, опрокидываясь на спину.

– Я тебе покажу, коз, хиток и прочую блудливость, – урчала лиска, стаскивая с любимого одежду. Квазимодо благоразумно не оправдывался, поспешно разбираясь с завязками рубашки рыжей хищницы.

* * *

– Хорошо как. Может, не будем возвращаться? Сколько можно жрать рыбу? А здесь довольно большой остров, – мечтательно предложила Теа. Она раскинулась, не обращая внимания на колкую траву. Тонкорукая, нагая и узорчатая. Сквозь облака смутно просвечивал громадный диск луны.

– Угм. – Вор с трудом повернулся на бок. – Тебя устроит здесь жить?

– Нет, конечно. Ты обещал мне Север.

– Тогда придется еще немного поплавать.

– Теперь я могу. Океан не такой уж жуткий. Но в следующий раз, если тебе вздумается меня куда-то потащить, позаботься об отдельной каюте. Хотя бы о двухместном «ящике для лис».

– Договорились. – Квазимодо подкатился поближе, погладил возлюбленную по впалому горячему животу.

Лиска заурчала.

– Ты знаешь, что ты очень красивая? – прошептал вор.

– Я знаю, что ты врешь. Но все равно приятно. И вообще я буду стараться быть красивой. Насколько это возможно.