Возблагодарив небеса за то, что дождь сменился туманом, он поднялся по подъездной дорожке обратно на шоссе и возле развилки нашел у обочины крошечный свободный клочок, где, если встать поближе к ограждению, другие машины хоть и с трудом, но проехать смогут. Джерри задел ограждение, но ему было все равно. Теперь со своего места он мог следить за пешеходами, которые входили и выходили в здание через украшенный лентами подъезд, и за подъезжающими и уезжающими машинами, двигавшимися к отелю по главной дороге. Ему не приходило в голову, что следует быть осторожнее. Он зажег сигарету. Мимо него в обе стороны проносились лимузины, но машина Ко так и не появилась. То и дело автомобили проезжали впритирку к нему, шоферы притормаживали, чтобы наорать, но Джерри не обращал на них внимания. Каждые несколько секунд он поглядывал в зеркало заднего вида; как-то раз позади, крадучись, словно виноватый, показался пухлый человечек, похожий на Тиу, палец в кармане пиджака секретного агента сам собой снял пистолет с предохранителя, и только потом Джерри признал, что фигура у этого человека далеко не такая мускулистая, как у Тиу. Он прошел мимо. Должно быть, игрок, бредущий собирать карточные долга у водителей «пак-пай», подумал Джерри.

Он вспомнил, как они с Люком ездили в Хзппи Вэлли. Вспомнил, как это было.

Он все еще смотрел в зеркало, как вдруг мимо него вверх по подъездной дорожке пронесся «ягуар». Крыша его была поднята, на водительском сиденье сидела женщина, рядом – ни одного пассажира; единственное, что он упустил из виду, так это то, что она могла спуститься на стоянку на лифте и вывести машину сама, а не просить портье подогнать ее ко входу, как в прошлый раз. Выезжая следом за ней, он взглянул вверх и увидел, что свет в ее окнах до сих пор горит. Остался ли кто-нибудь у нее в квартире? Или она собирается вскоре вернуться? Не надо чересчур мудрствовать, сказал он себе, просто ей в голову не пришло его выключить.

«Когда я в последний раз разговаривал с Люком, – подумал он, – я сказал ему, чтобы он от меня отвязался, а он сказал, что прикроет меня перед Стаббси».

Она свернула и поехала вниз, по склону холма, к центру города. Он держался позади; какое-то время за ним никто не ехал, и это выглядело неестественно, но он уже много часов провел совершенно неестественно: сарратский школяр умирал в нем, и он ничего не мог с этим поделать.

Лиззи приближалась к самой освещенной части города. Он решил, что, наверно, до сих пор любит ее, хотя сейчас был готов подозревать всех и вся. Он держался близко, так как помнил, что она редко смотрит в зеркало заднего вида Все равно в туманных сумерках она разглядит лишь огни его фар. Туман висел клочьями, он стлался над гаванью, как дым от огня, стрелы портовых кранов покачивались, будто пожарные шланги среди клубов дыма. У отеля «Сентрал» она нырнула в подземный гараж, он въехал следом и оставил машину в шести пролетах от нее, она не заметила. Не выходя из машины, девушка поправила макияж; ему бросилось в глаза, как старательно она трудится над подбородком, запудривая шрамы. Потом она вышла и долго и тщательно запирала дверцу, хотя любой мальчишка мог запросто разрезать мягкую крышу лезвием бритвы. На ней было длинное шелковое платье и шелковая пелерина; поднимаясь по каменной винтовой лестнице, она подняла руки и тщательно поправил прическу. Ее длинные волосы были собраны у шеи; она зачесала их наверх и опустила «конский» хвост поверх пелерины. Джерри сопровождал ее до гостиничного вестибюля. Там он едва успел свернуть в боковой коридор, чтобы не столкнуться с шумной толпой репортеров из журналов мод. Весельчаки обоего пола, разряженные в атлас и банты, фотографировали всех, кто попадался на пути. Оставшись в коридоре в относительной безопасности, Джерри попытался осмыслить увиденное. Здесь намечалась большая частная вечеринка, и Лиззи проникла на нее с черного хода. Все остальные гости прибывали с парадного, где на площадке кишмя кишели «роллс-ройсы»; их было так много, что выделить среди гостей самых важных персон было невозможно. Распоряжалась приемом гостей женщина с голубовато-седыми волосами; она покачивалась, ее французский сильно отдавал джином. Чопорная китаянка из отдела общественных связей с парой помощниц составляла цепочку встречающих; по мере того как один за другим подходили гости, девушка и ее подручные с пугающей сердечностью приветствовали их, спрашивали имена и иногда требовали пригласительные билеты, потом сверялись со списком приглашенных и говорили: «О да, конечно». Дама с голубовато-седыми волосами улыбалась и что-то бубнила Подручные вручали мужчинам нагрудные значки, дамам – орхидеи, потом расцветали улыбками, предназначенными для следующего гостя.

Лиззи Уэрдингтон не дрогнув прошла процедуру проверки. Джерри подождал минуту, проследил, как она скрылась за двойными дверями с надписью «Званый вечер», украшении ми стрелой Купидона, затем пристроился в хвост очереди. Девушке из отдела общественных связей не понравились его ботинки из оленьей кожи. Да и костюм его сам по себе был довольно непригляден, но насторожили ее именно ботинки. Наверное, во время учебы в подготовительном центре ей внушали обращать особое внимание на обувь, подумал Джерри, пока она разглядывала его ноги. От носков и выше миллионеры могут одеваться, как оборванцы, но пара ботинок от Гуччи за двести долларов – это визитная карточка, которую нельзя недооценивать. Девушка хмуро взглянула на его журналистское удостоверение, сверилась со списком приглашенных, еще раз всмотрелась в удостоверение, потом опять посмотрела на ботинки и наконец бросила последний взгляд на даму с голубыми волосами, которая все так же улыбалась и бубнила. Джерри догадался, что она под завязку накачана наркотиками. Наконец девушка одарила подозрительного гостя особо сияющей улыбкой и протянула кружок размером с кофейное блюдце, раскрашенный флюоресцирующей розовой краской, посреди которого двухсантиметровыми белыми буквами было выведено «ПРЕССА».

– Сегодня мы всех одариваем красотой, мистер Уэстерби, – сказала она.

– Так поработайте и со мной, милочка.

– Вам нравятся мои духи, мистер Уэстерби?

– Сногсшибательно, – ответил Джерри.

– Они называются «Сок виноградной лозы», мистер Уэстерби, и стоят сто гонконгских долларов за маленький флакон, но сегодня Дом моды «Флобер» выдает нашим гостям бесплатные образцы. – Девушка перешла к следующей гостье. – Мадам Монтифьори… о да, конечно, добро пожаловать в Дом моды «Флобер». Вам нравятся мои духи, мадам Монтифьори?

Девушка-евразийка в чыонг-саме протянула ему поднос и прошептала:

– «Флобер» желает вам провести экзотическую ночь.

– Дай-то Бог, – согласился Джерри.

За двойными дверями выстроилась еще одна цепочка встречающих; ее составляли трое очаровательных юношей, выписанных из Парижа за свою красоту, и отряд телохранителей, какого не постыдился бы и президент. На мгновение Джерри пришло в голову, что его могут обыскать; что ж, в таком случае он расшвыряет всю эту лавочку. Они холодно смотрели на Джерри, почитая прессу наравне с прислугой, но он был светловолос, и поэтому его пропустили.

– Пресса сидит в третьем ряду от подиума, – произнес блондин-гермафродит в ковбойском кожаном костюме, вручая ему подборку материалов, предназначенную для раздачи журналистам. – Месье, у вас нет фотоаппарата?