litbaza книги онлайнИсторическая прозаЯ, Клавдий. Божественный Клавдий - Роберт Ранке Грейвс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 159 160 161 162 163 164 165 166 167 ... 256
Перейти на страницу:

То, как Калигула выбрал на этот пост Гальбу, довольно забавная история. Однажды он назначил в Лионе большой парад и, когда он закончился, призвал к себе всех офицеров, принимавших в нем участие, и прочитал им нотацию насчет необходимости держаться в хорошей физической форме.

— Римский солдат, — сказал он, — должен быть жестким, как подошва, и крепким, как железо, и офицеры обязаны подавать своим солдатам пример. Интересно, сколько из вас выдержат пустяковое испытание, которое я вам приготовил. Пошли, друзья, устроим небольшую пробежку в направлении Аутуна.

Он сидел в легкой коляске, запряженной двумя резвыми французскими лошадками. Кучер взмахнул кнутом, и они снялись с места. Вспотевшие после парада офицеры в тяжелой амуниции, с тяжелым оружием кинулись следом за ним. Калигула держался достаточно близко, чтобы они не могли отстать и скрыться из виду, но и не давал лошадям идти шагом, чтобы офицеры не последовали их примеру. Коляска ехала все дальше и дальше. Офицеры растянулись позади вереницей. Многие потеряли сознание, один умер на бегу. Когда началась двадцатая миля, Калигула наконец остановил лошадей. Только один человек выдержал испытание — Гальба. Калигула сказал:

— Что ты предпочитаешь, генерал, — бежать бегом обратно или ехать со мной рядом?

Гальба, хоть и запыхался, смог ответить, что, будучи солдатом, не имеет права выбора, он привык выполнять приказ. Калигула разрешил ему вернуться в Лион пешком, а на следующий день дал ему его теперешнее назначение. Агриппинилла, встретив Гальбу в Лионе, весьма им заинтересовалась; она захотела выйти за него замуж, хотя он уже был женат на женщине из рода Лепидов. Гальба, вполне довольный своей женой, держался по отношению к Агриппинилле так холодно, как позволяла его преданность Калигуле. Агриппинилла не прекращала обхаживать его и однажды на приеме, устроенном тещей Гальбы, куда Агриппинилла явилась без приглашения, разразился скандал. Перед всеми собравшимися там знатными гостями теща Гальбы назвала ее в глаза бесстыдной и похотливой шлюхой и даже ударила кулаком по лицу. Дело обернулось бы плохо для Гальбы, если бы на следующий день Калигула не решил, что Агриппинилла была замешана в заговоре на его жизнь и не сослал ее, о чем я уже рассказывал.

Когда в страхе перед германцами, якобы перешедшими Рейн (досужая выдумка солдат — для смеха), Калигула спасся бегством в Рим, все военные силы были сосредоточены в одном месте. Большие участки реки были оставлены без охраны. Германцы сразу же об этом прослышали, так же как и про трусость Калигулы. Они воспользовались возможностью пересечь Рейн крупными силами и закрепиться на нашей территории, где причинили много вреда. Пересекали реку германцы из племени хаттов, что значит «горные коты». Кот — эмблема их племени. У них есть крепости в горной части страны, между Рейном и Верхним Везером. Мой брат Германик всегда отдавал им должное, считая лучшими воинами в Германии. В бою они держат строй, подчиняются, почти как римляне, приказам командиров, ночью строят укрепления и выставляют дозоры — предосторожность, которую редко применяют прочие племена.

Гальбе понадобилось несколько месяцев, чтобы вытеснить их с захваченной территории и прогнать обратно за Рейн, и это стоило ему значительных потерь в живой силе.

Гальба был сторонник строгой дисциплины. Гетулик же, хотя и способный командир, отличался терпимостью и мягкостью характера. В день, когда Гальба приехал в Майнц, чтобы принять командование, солдаты смотрели игры, устроенные в честь Калигулы. «Охотник» очень ловко справился с леопардом, и солдаты принялись дружно хлопать. Первые слова, которые Гальба произнес, войдя в генеральскую ложу, были следующими:

— Солдаты, держите руки под плащами. Теперь здесь командую я, а я не потерплю разгильдяйства и распущенности.

И в этом все имели случай убедиться. Однако, несмотря на строгость, он пользовался огромной популярностью. Враги обвиняли его в скупости, но это несправедливо, просто он был бережлив, воздержан в пище, не одобрял расточительства среди офицеров и требовал подробного отчета в тратах у своих подчиненных. Когда пришло известие об убийстве Калигулы, друзья побуждали его пойти на Рим во главе его войск, говоря, что он единственный человек, который может взять под контроль империю. Гальба отвечал:

— Отправиться на Рим и оставить Рейн без защиты? Интересно, за кого вы меня принимаете? Я римлянин. К тому же, по общему мнению, этот Клавдий — скромный и работящий человек, и хотя многие из вас, по-видимому, считают его дураком, я бы не торопился называть так члена императорской фамилии, который с успехом сумел пережить Августа, Тиберия и Калигулу. Я думаю, что в данных обстоятельствах это удачный выбор, и буду рад присягнуть Клавдию на верность. Он не воин, скажете вы. Тем лучше. Военный опыт императора не всегда благо. Божественный Август — говорю это со всем к нему уважением — был склонен в старости связывать руки своим генералам, давая им чересчур подробные инструкции и советы; последняя балканская кампания не тянулась бы так долго, если бы ему не хотелось, сидя в тылу, вновь выиграть те битвы, которые он выиграл во главе своих войск сорок лет назад. Я не думаю, что Клавдий в его возрасте захочет сам ходить в походы или будет склонен отвергать решения своих генералов в вопросах, в которых сам он не смыслит. Но в то же время он историк, обладающий глубокими знаниями, и, как утверждают, имеет такое доскональное знакомство с основными стратегическими принципами, какому может позавидовать любой главнокомандующий с реальным боевым опытом.

Эти слова Гальбы были впоследствии переданы мне одним из его офицеров, и я послал ему лично письмо с благодарностью за его лестное мнение. Я сказал, что пусть он не беспокоится, я всегда дам полную свободу действий генералам в тех кампаниях, которые они будут возглавлять по моему приказу или моей санкции. Я буду лишь решать, должен ли поход быть завоевательным или носить чисто карательный характер. В первом случае сила удара должна быть смягчена, надо проявить гуманность: не разрушать захваченных городов и деревень, не уничтожать посевов, не оскорблять местных богов, и если враг уже разбит, не превращать бой в бойню. Однако если цель похода — карательная, тут уж не до милосердия: нужно предавать разорению города и деревни, сжигать на корню хлеб, равнять с землей храмы и безжалостно истреблять тех жителей, которых нет смысла угонять в Рим в качестве рабов. Я также буду указывать, на какие резервы может рассчитывать генерал и сколько ему разрешено иметь убитых и раненых. Я буду заранее намечать совместно с генералом конкретные объекты нападения и попрошу его сказать, сколько дней или месяцев ему понадобится, чтобы их захватить. Решение всех стратегических и тактических задач — расстановку войск, их боевой порядок — я оставлю на его усмотрение и воспользуюсь моим правом взять на себя личное командование и привести необходимые подкрепления только в том случае, если цель похода не будет достигнута за намеченное время, а количество убитых и раненых превысит обусловленное число.

Дело в том, что я задумал поход во главе с Гальбой против «горных котов». Это должна была быть карательная экспедиция. Я не собирался расширять империю, переходя Рейн — естественную и самоочевидную границу, но, поскольку хатты и другое северогерманское племя, истевоны, проявили неуважение к этой границе, надо было со всей решительностью показать, что Рим не потерпит попрания своего достоинства. Мой брат Германик частенько говорил, что единственное, чем можно снискать уважение германцев, это жестокость, — они единственный народ в мире, о котором он может это сказать. На испанцев, к примеру, производит впечатление вежливость завоевателей, на французов — богатство, на греков — уважение к искусству, на евреев — моральная чистота, на африканцев — хладнокровие и властность. Но для германца все это — ничто, его нужно бить смертным боем, пока не свалишь с ног, и снова бить, когда он попытается подняться, и снова бить, когда он будет, стеная, лежать на земле. «Пока раны его болят, он уважает руку, которая их нанесла».

1 ... 159 160 161 162 163 164 165 166 167 ... 256
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?