– Пожалуйста, мы должны добраться до дома мадам Корвески, сейчас же! – простонала Гамильтон. Аня протянула руку и помогла им с Сарой подняться. Под льющим как из ведра дождем она посмотрела на Элис и встряхнула ее.

– Моя бабушка ошибается: то, что вы хотите забрать, ничего не стоит. Даже я понятия не имею, что там! – закричала она.

– Она говорит, что это важно, – сказала пожилая женщина, изо всех сил пытаясь выпутаться из поддерживающих ее рук.

– Здесь нет ничего настолько важного, вы же видели, что иеддиты защищали все эти годы! Здесь нет ничего, за что стоило бы умереть. Вот почему мы собирались уничтожить храм. Пожалуйста, забудьте о сундуке, миссис Гамильтон! – умоляла Корвески.

Элис вырвалась и побежала к домику. Аня закричала от злости, и они с Сарой бросились за ней.

Входная дверь была открыта, и несколько человек подняли оружие и направили его на Гамильтон, которая, спотыкаясь, вошла внутрь. Все мужчины были ранены – или в перестрелке, или еще во время прыжка.

– Нет! – крикнула им Корвески по-английски, чтобы они точно поняли ее.

Элис с помощью Сары пробежала мимо мужчин и нашла спальню, а затем практически упала на старый сундук с приданым. Аня вошла вслед за ними с керосиновой лампой и подождала, пока старая американка пыталась отдышаться. Земля теперь дрожала на этой высоте постоянно.

– Там нет ничего, кроме несбывшихся мечтаний бабушки о моем будущем. Там нет ничего ценного, миссис Гамильтон, пожалуйста, давайте просто уведем этих раненых людей с горы! – продолжала настаивать цыганская принцесса.

Элис распахнула крышку сундука и начала отбрасывать в сторону одеяла, простыни и другие предметы, которые Аня в свое время хотела сохранить. Затем американка наткнулась на что-то металлическое и тяжелое. Она остановилась и рассмотрела свою находку, а у цыганки появилось странное выражение на лице, потому что она не знала, что на дне сундука было что-то еще. Корвески поднесла лампу поближе, когда Элис протянула руку и открыла стальную коробку. Внутри был старый мешок, завязанный на одном конце веревкой, и Гамильтон, медленно протянув руку, достала его. Он был таким тяжелым, словно в нем лежали одни камни. Элис вытащила его из сундука и уже собиралась развязать веревку, когда в дом вошли несколько мужчин. Подняв голову, Сара с облегчением увидела Джека, Джейсона и Уилла. Все они были мокрыми, и у Райана текла кровь, а Менденхолл выглядел перепуганным до полусмерти.

– Дамы, я же сказал вам убираться с этой чертовой горы, что вы здесь делаете?! – раздраженно спросил Коллинз.

– Забираем кое-что, что мадам Корвески хотела отдать нам, – ответила Макинтайр. – Но теперь предлагаю поступить, как говорит Джек, потому что, по-моему, гора разваливается.

В этот миг Элис, поразив всех, выскочила из комнаты, а потом и из ведущей на улицу двери.

– Вот что я вам скажу: ее больше нельзя брать на полевые операции! – заявил полковник.

* * *

Когда Пит и доктор Элленшоу поднялись по лестнице на платформу канатной дороги, они повернули налево к вестибюлю, а Найлз и Дениза сели в вагончик фуникулера в тот момент, когда его двери уже начали закрываться. Комптон посмотрел на часы и забеспокоился, что им потребовалось слишком много времени, чтобы добраться до замка.

Голдинг и Чарли услышали музыку и почувствовали создаваемую ею вибрацию прежде, чем вошли в клуб. Дрейка Эндрюса, исполнявшего свой самый известный кавер – на песню группы «Криденс Клируотер Ривайвл» «Грин Ривер», было слышно повсюду. Зрители шумели, музыка грохотала вовсю. Пит открыл дверь, чтобы войти, но какой-то довольно большой и грубый человек положил ему на грудь свою медвежьего размера ладонь, а затем окинул мокрого и грязного компьютерного гения неодобрительным взглядом. Он только покачал головой, увидев состояние одежды Питера и его самого.

– Слушайте, необходимо вывести всех этих людей отсюда! – сказал Голдинг, пытаясь протиснуться мимо охранника. Тот не сдвинулся с места.

Когда музыка заиграла еще громче, Чарльз выглянул наружу и увидел бушующую бурю и раскачивающиеся тросы канатной дороги. Затем он почувствовал, как толстые каменные блоки под его ногами сдвинулись. Его глаза расширились, и он побежал в зал, протиснувшись мимо большого человека у двери и сбив их с Питом на пол.

– Бегите, бегите отсюда все! – кричал сумасшедший беловолосый Чарли Элленшоу так громко, как только мог, но все было напрасно, потому что все смотрели на известного американского эстрадного певца, крутившегося на сцене. Его группа переживала один из лучших моментов в своей жизни, выступая с некогда самой популярной звездой. – Хватит, хватит играть и бегите отсюда! – не унимался Чарли, но его не слышали – он словно кричал в вакууме.

Охранник, наконец, поднялся на ноги, схватил биолога за воротник его грязной рубашки и собрался вытолкать его обратно к канатной платформе, когда почувствовал, что уперся спиной во что-то. Мужчина повернулся и поднял руку, чтобы ударить второго грязного человека, но его глаза не увидели ничего, кроме черных волос. Покрытая этими волосами грудь поднималась и опускалась, и охранник услышал тяжелое дыхание. Его глаза медленно посмотрели выше, после чего он отпустил Элленшоу, и тот упал на пол.

Микла стоял на платформе и смотрел на крупного охранника сверху вниз. Тот застыл от страха, когда недавно исцеленный голиа наклонился и посмотрел ему прямо в глаза, а затем открыл пасть, чтобы продемонстрировать ему свой деловой подход.

Человек почувствовал, что его колени подкосились, когда огромный хищник взревел. Его уши легли на голову, а рука поднялась, но охранник уже упал на пол.

– Молодец, Микла, молодец! – обрадовался Чарли. Он не знал, как и почему голиа спас их, но не стал выяснять это, а просто воспользовался моментом, чтобы вывести людей из замка, который уже начал двигаться у них под ногами.

Казалось, что у зверя была своя миссия, потому что он тряхнул своей огромной головой и с опущенными параллельно голове ушами направился к открытому входу в «Замок Дракулы».

* * *

Дрейк Эндрюс наслаждался одним из своих лучших выступлений, ощущая тончайшие эмоции аудитории, которая была в восторге от его музыки. Он не чувствовал силы своего пения уже почти четверть века. Его репертуар стал избитым и предсказуемым – дошло даже до того, что отель «Эм-Джи-Эм Гранд», а затем и «Мираж» – в таком порядке – отменили его запланированные концерты.

Певец как раз заканчивал, когда услышал какой-то шум сверху. Он посмотрел на балкон и услышал крики, но предположил, что зрители просто хотят, чтобы он спел еще. Эндрюс повернулся к группе и сказал что-то, а затем зазвучала песня Томми Джеймса и «Шонделлз» «Мони, Мони». Когда заиграла тяжелая музыка, выступающие услышали еще один крик, а потом еще, и Дрейк улыбнулся, понимая, что песня завладела вниманием зрителей.

Эндрюс подошел к микрофону и только открыл рот, когда увидел, что один из гостей клуба влез на парапет, огораживающий верхний балкон, где богатые могли посидеть и послушать музыку, выпить или заняться чем-то еще, чего нельзя было сделать внутри. Дрейк посмотрел на этого человека и удивился, зачем он туда полез – и тут странный зритель неожиданно спрыгнул с парапета и приземлился в восьмидесяти футах внизу рядом со столиками, а затем перекатился на пол, крича от ужаса. Эндрюс ошеломленно поднял глаза и увидел, как волк, которого он видел прошлой ночью, прыгнул за тем мужчиной и зарычал над толпой. Теперь Дрейк, вместо того чтобы петь первые строки «Мони, Мони», смотрел, как толпа начала аплодировать тому, что, по их мнению, было частью шоу. Но артист знал, что если это все-таки и было частью шоу клуба, то в программе что-то только что пошло совсем не по плану.