По недосмотру, какого следовало только ожидать, учитывая общий уровень эффективности работы Администрации в целом, во всеобщем параличе уцелела еще одна ячейка, где люди оставались бодрствующими и способными к действию. Когда это случилось, они сидели в своем офисе на Уоллстрит — двое мужчин и девушка. Девушка заговорила первая.

— Даррен, — тихо произнесла она, — мне кажется, это конец света. Что нам теперь делать?

Мужчина, названный Дарреном, немного подумал.

— Ты уверена? — спросил он.

— Господи боже, Даррен, — взвизгнула девушка, — да подойди ты к окну и посмотри сам, если хочешь!

Даррен медленно положил телефонную трубку, встал и прошагал к окну. Годы работы на Уолл-стрит научили его мгновенно оценивать ситуацию.

— Да, — сказал он, — это действительно конец света. — Он вздохнул, затем вновь прошел к своему столу. — Ну ладно, ребята, — произнес он, — давайте-ка займемся делом.

— И что же мы будем делать? — заорал второй мужчина.

Даррен улыбнулся.

— Продавать, — сказал он.

* * *

— В общем, — подвел итог Верховный Лорд-Кардинал, — мы считаем вас виновным во вменяемых вам — что там у нас было? Тони, где мои чертовы очки, ты же знаешь, что без них я слеп, как... вменяемых вам преступной небрежности, сокрытии существенной информации, плохом управлении, незаконном присвоении казенных средств и — а это еще что, не могу разобрать твой почерк — ну, словом, виновным. Вы слышали свидетельство мистера... э-э... Гавриила. Хотите ли вы что-нибудь сказать?

Обвиняемый, бывший председатель комитета по Финансам и Общим Направлениям, издал несколько нечленораздельных звуков, но ничего не сказал. Разумеется, здесь могла сыграть свою роль клейкая лента, намотанная поверх его рта в шесть слоев.

— Нет? Вы уверены? Ну что же, как хотите; значит, остался только приговор. Ребята, какие будут мысли насчет приговора?

На подиуме произошел короткий обмен мнениями, высказываемыми шепотом; затем Верховный Лорд-Кардинал вновь откинулся в кресле, поправил белые судейские полоски на своем воротнике (которые при невнимательном взгляде выглядели как на заткнутая за воротник салфетка) и придал своим чертам судейское выражение.

— Мнения, — проговорил он, барабаня пальцами по столу, — здесь слегка разделились. Тони говорит, что лучше вырвать тебе легкие пластмассовой вилкой, Луи говорит — нет, это слишком уж просто для такой вонючки, как ты, тебя нужно запихнуть в сортир вместе с крокодилами и пусть они тебя научат хорошим манерам, а мой многоученый друг, Граф Саксонского Берега… э-э… ну… в общем я не согласен.

В суде воцарилась абсолютная тишина. Шестьдесят семь спектральных воинов стояли подобно высеченным из камня статуям, их лица за ужасными масками купались в глупых ухмылках.

— Лично я, — продолжал Верховный Лорд-Кардинал, — говорю так: что с того, все мы делаем ошибки время от времени. — Он нахмурился. — А дело в том, — продолжал он свирепо, — что только полные неудачники попадаются на них. Эй, Тони, где там эта дурацкая шапочка? Да нет, не эта, тупица, это чей-то носок. Так… гм… на чем мы остановились?

Второй обвиняемый завопил, размахивая в воздухе руками и ногами. Никто не обратил на него внимания. Когда речь идет о том, чтобы переменить пеленки самому страшному преступнику на Божьей земле, добровольцев нет.

— Этот суд, — произнес Верховный Лорд-Кардинал, — выносит вам следующие приговоры. Ты первый. Встать.

Бывшего Генерала подняли на ноги. Он что-то мычал сквозь клейкую ленту, но никто его не слушал.

— По особой просьбе адвоката обвинения, — нараспев заговорил Верховный Лорд-Кардинал, — и учитывая твои таланты в области управления и связей с общественностью, ты направляешься в штат Департамента Обвинения. — Верховный Лорд-Кардинал вздрогнул. — Постойте, это бесчеловечно. А, ну да и черт с ним. Что до тебя, — кто-нибудь, поднимите пацана так, чтобы он мог слышать, хорошо? — что до тебя, то поскольку ты временно нашел убежище в смертном теле, этот суд — слушайте, кто это выдумал? Что за гадкая мысль! — этот суд слагает с себя обязанность судить тебя. Ты будешь отправлен обратно в мир, чтобы жить как смертный. — Верховный Лорд-Кардинал ухмыльнулся. — В Канзас-Сити, — добавил он, затем повернулся к ближайшему коллеге и подмигнул. — Ну как, Тони? — сказал он. — Это будет покруче твоей пластмассовой вилки, а?

Зашаркали ноги, и двоих подсудимых вывели из зала. Верховный Лорд-Кардинал поудобнее устроился в своем кресле и снял судейскую шапочку.

— Что, наконец, приводит нас, — сказал он, — к последнему пункту сегодняшней повестки дня.

* * *

Как, можете вы спросить, работает Администрация?

Она, разумеется, не работает; но если предположить…

Существуют Департаменты. Каждый из департаментов укомплектован штатом постоянных служащих и возглавляется чиновником 2-й ступени и выше. Главы департаментов формируют комитет по Финансам и Общим Направлениям, которая передает свои резолюции на одобрение Коллегии Избирателей. Работой Избирателей является превратить рекомендации комитета в черновики распоряжений, требующие ратификации Большого Босса.

Большой Босс. Сам. Нумеро Уно. Самый Главный. Тот парень, к которому вы рано или поздно попадете, если будете очень настаивать на том, чтобы увидеть управляющего. Император.

Это совершенно логично, правда? В конце концов, было бы совершенно несправедливо, если бы реальная власть находилась в руках дипломатов-общественных служителей, которые даже не принадлежат к той же категории форм жизни, что и те люди, которыми они управляют. Главный босс неизбежно должен быть смертным. Проблема всегда заключалась лишь в том, чтобы найти подходящего смертного для этой работы.

Много веков назад Избирателей посетила гениальная мысль о том, чтобы не говорить Императору, в чем конкретно заключается его работа.

Они не лгали ему, разумеется, такого у них и в мыслях не было. Но они распоряжались правдой с несомненной скупостью. Начать с того, что они действительно в конце концов говорили ему, что он — Император, не вдаваясь в утомительные подробности относительно того, что это означает. Но даже этот крохотный обрывок информации вызывал серьезные проблемы, так что они взяли себе за правило говорить ему это, только предварительно удостоверившись, что он их не слушает.

С точки зрения практической это работало превосходно. Впрочем, это рассматривалось лишь как временная мера.

В последние сто с лишним лет в Императорах поощрялось стремление к скромным профессиям. Рокко VI, как уже упоминалось, готовил пиццы. Его непосредственный предшественник, Вонг XIV, держал маленькую мастерскую по ремонту велосипедов на одной из маленьких гонконгских улочек, как раз напротив лучшего кантонского ресторана в Колонии. Невилл III (больше известный в истории как Невилл Великолепный) издавал окружную газетенку в пригородах Мэклсфилда, а также подрабатывал мытьем окон на стороне, чтобы иметь наличные деньги. Джозеф XXXIX Нкоба вырезал из дерева маленьких слоников. Гупта IX зарабатывал на жизнь, обслуживая бензоколонку; он был одним из немногих известных истории Императоров, который отрекся, сославшись на неразрешимое противоречие интересов. Франсуа XXIII все время своего царствования провел в комнатушке девять на пять футов, твердо уверенный, что он — отвертка со сменными насадками. Он был, по всеобщему мнению, одним из лучших Императоров двадцатого столетия.