– Этот пороховой след ведет к главному пороховому погребу корабля! – крикнул он, и мертвая тишина опустилась на палубу «Арктура», а Верити замерла. – Я взорву этот корабль и всех вас вместе с ним! – снова крикнул ее отец. – Бог свидетель, я это сделаю.

– Гай! – Верити узнала ответивший голос. – Я твой брат, Дориан Кортни!

– Я хорошо это знаю! – крикнул в ответ Гай. – Верити созналась в своем предательстве. Это тебя не спасет.

– Нет, Гай! – крикнул Дориан. – Так нельзя.

– Тебе меня не отговорить! – крикнул в ответ Гай.

Верити больше не слушала. Она бросилась по коридору и сразу увидела толстую дорожку черного пороха, бегущую с трапа на нижнюю палубу к пороховому погребу.

– Он говорит правду! – громко закричала она. – Он на самом деле хочет взорвать корабль.

Она без колебаний схватила одно из пожарных ведер, стоявшее у основания трапа. Деревянному корпусу корабля постоянно угрожает опасность пожара, и, когда корабль вступает в бой, во всех удобных местах размещают ведра с морской водой. Верити плеснула воду на дорожку и промыла в ней широкую брешь.

Она едва успела. Огонь с шипением пронесся по проходу и остановился в клубах голубого дыма там, где Верити проделала промежуток. Она прыгнула на огонь и стала затаптывать горящие зерна пороха. Потом схватила другое ведро с водой и вылила на них. И убедилась, что погасли все искры, прежде чем побежала к лестнице, ведущей на ют.

– Отец! Это безумие! – кричала она, выходя за ним из дыма.

– Я приказал тебе оставаться в каюте! – напустился он на нее. – Ты меня ослушалась!

– Если бы не ослушалась, ты взорвал бы меня и себя! – кричала она в ужасе от такого близкого прикосновения смерти.

Он увидел, что ее одежда обожжена, почернела и промокла.

– Коварная злобная дрянь! – заорал он. – Ты перешла на сторону врага!

Он изо всех сил ударил ее кулаком по лицу. Верити отшатнулась и стукнулась о переборку. С гневом и ужасом она смотрела на отца. Она с детства привыкла к ударам хлыстом по ногам и ягодицам, когда чем-то не угодит ему, но он бил ее кулаком всего два раза. В то же мгновение она поняла, что больше никогда этого не позволит. Этот третий раз был последним. Тыльной стороной ладони Верити вытерла рот и посмотрела на густое кровавое пятно, стертое с губ. Потом повернула голову и посмотрела на палубу «Духа» под собой.

Два последних абордажных троса порвались, и паруса «Духа» наполнил свежий ночной ветер. Корабль начал отходить. Его палуба была завалена обломками, часть моряков ранена, остальные бежали к пушкам, еще больше прыгало с палубы «Арктура» через расширяющуюся щель.

Потом она увидела на палубе «Духа» Мансура, и, несмотря на рану и злость на отца, ее сердце бешено заколотилось о ребра. Все время после расставания она пыталась подавить свое чувство к нему. Она не думала, что когда-нибудь снова его увидит, и ей казалось, что она изгнала его из мыслей. Но теперь, глядя на то, как он стоит, освещенный горящими снастями, высокий и красивый, она вспомнила все тайны, которые он ей раскрыл, вспомнила, что он говорил ей о своих чувствах, и больше не могла себя обманывать.

В то же мгновение он поднял голову и узнал ее. Верити увидела, как изумление на его лице мгновенно сменилось угрюмой решительностью. Он бросился к рулю «Духа» и оттолкнул рулевого. Схватил штурвал и быстро завертел в противоположную сторону. Борта кораблей снова соприкоснулись, но не разошлись, потому что Мансур продолжал удерживать рулевое колесо. «Дух» заскользил вдоль борта более крупного корабля.

Мансур закричал:

– Прыгай, Верити! Иди ко мне!

Она несколько долгих мгновений стояла на месте. Вот-вот будет поздно.

– Верити, во имя Господа, ты не можешь мне отказать! Я люблю тебя. Прыгай!

Она больше не колебалась. Быстро, как кошка, встала, вскочила на фальшборт, остановилась на мгновение с распростертыми руками. Гай понял, что она собирается сделать, и побежал к ней по полуюту.

– Я запрещаю! – закричал он и схватил ее за ногу, но она пнула его. Он схватил дочь за одежду; Верити попыталась высвободиться, но он упрямо держал ее. Они продолжали бороться; Мансур оставил руль и побежал к девушке. Он находился прямо под ней и приглашающе протягивал руки.

– Прыгай! – крикнул он. – Я тебя поймаю.

И она бросилась за борт. Отец не разжал руку, и блузка Верити порвалась, оставив в его руке кусок ткани. Верити упала на руки Мансуру, и ее тяжесть заставила его опуститься на колени, но он сразу выпрямился и крепко прижал ее к груди. Потом поставил на ноги и потащил в безопасное место. У фальшборта в надежде создать защиту от щепок и осколков были нагромождены корабельные гамаки, и Мансур заставил Верити присесть за этой баррикадой. Потом вернулся к рулю и завертел колесо в противоположную сторону.

Корабли начали быстро расходиться. «Месть» тоже освободилась и шла под парусами. «Арктур» был охвачен огнем, но Мансур видел, что Рубиновый Корниш уже организует экипаж. Его моряки возвращались на палубу через люки. Через несколько минут струями воды из помп они погасили горящий парус.

Перезарядив пушки, «Арктур» попытался преследовать «Дух», но его оснастка была сильно повреждена, а у Корниша не было времени принести из сундуков новые паруса и поднять их на черные, обожженные реи. «Арктур» двигался медленно, и «Дух» и «Месть» уходили от него.

И тут, так же неожиданно, как поднялся, ночной ветер стих. Словно в предвидении рассвета, облака разошлись и позволили звездам осветить море. Тишина опустилась на океан, его волнующаяся поверхность застыла, словно сделанная из полированного льда. Все три поврежденных корабля замедлили движение и постепенно совсем остановились. Даже в слабом свете звезд они были видны друг другу, медленно, бесцельно покачивались в штиле на неслышных течениях под сверкающей поверхностью. Однако «Дух» и «Месть» были слишком далеко друг от друга, чтобы переговариваться, и Дориан с Мансуром не могли посовещаться и выработать дальнейший план действий.

– Пусть люди позавтракают и сразу примутся за ремонт. Это затишье продлится недолго, – распорядился Мансур и отправился на поиски Верити. Она в одиночестве стояла у борта и смотрела на неясные очертания «Арктура», но сразу повернулась к молодому человеку.

– Ты пришла, – сказал он.

– Потому что ты позвал, – негромко ответила Верити и протянула руку. Он взял ее и удивился тому, какая у нее прохладная и гладкая кожа, какая узкая и изящная ладонь.

– Мне так много нужно тебе сказать.

– У нас для этого вся жизнь впереди, – ответила она, – но позволь мне полностью насладиться этим мгновением.

Они посмотрели в глаза друг другу.

– Ты прекрасна, – сказал он.

– Нет. Но мое сердце поет, когда я слышу, как ты говоришь это.

– Я тебя поцелую.