— Ты что, хочешь снять туфли? — шепотом спросила Джулия.

— Только если они тебе мешают, любовь моя.

— Я могла бы остаться в них, — кокетливо улыбнулась Джулия.

Предложение взбудоражило его. Первая ночь, и она — в туфлях на высоком каблуке! Но следом он подумал о том, чтобы ей было комфортно. У них будут и другие ночи, когда туфли окажутся очень кстати.

— Напрасно я повел тебя по флорентийским мостовым в этих туфлях. Представляю, какую нагрузку выдержали твои прекрасные ноги. Поэтому сегодня — никаких туфель.

Габриель принялся ласкать ей ноги, водя большим пальцем по стопам. Эти движения одновременно успокаивали и возбуждали. Джулия тихонько застонала от наслаждения. Интересно, какими будут ощущения, когда его большой палец коснется других частей тела? От этой мысли ее охватила дрожь.

— Ты вся дрожишь, — насторожился Габриель. — Наверное, мы поторопились.

— Это приятная дрожь, — едва слышно возразила Джулия.

Габриель еще несколько минут ласкал ей ступни, после чего его руки поднялись к лодыжкам и выше — к внутренней стороне коленей. Его волшебные пальцы касались скрытых эрогенных зон, заставляя Джулию вскрикивать. Ее дыхание участилось. Глаза сами собой закрылись.

«Он в совершенстве знает женское тело и владеет наукой обольщения».

Джулия с грустью была вынуждена признаться себе, что Габриель знает ее тело лучше, чем она сама. И все же она с трепетом думала о том, что будет, когда его руки поднимутся выше.

Словно прочитав ее мысли, Габриель положил руки ей на бедра и слегка их раздвинул. Там, где кончались чулки, находилась еще одна эрогенная зона. Габриель старался не торопиться. Кареглазый ангел должен получать удовольствие от каждого движения. Главное — не обойти ни один квадратный дюйм ее тела.

— Габриель, прошу тебя, не сиди на полу. — Джулия протянула руку, которую он тут же поцеловал.

— Не беспокойся, дорогая. Сегодняшний вечер — мой подарок тебе. Просто прими его. — Улыбка тронула его красивые губы. — Даже святой Франциск Ассизский одобрил бы наши ласки.

— Я хочу, чтобы и ты был счастлив.

— Ты уже сделала меня счастливым и даже не подозреваешь насколько. Может, тебе будет легче, если я сознаюсь, что и сам нервничаю.

— А ты почему нервничаешь?

— Хочу доставить тебе максимум наслаждений. Но я не оказывался в постели с девственницей… с тех самых пор, как сам лишился невинности. Но это было очень давно. Тогда я торопился. Мы же торопиться не будем. Расслабься и настройся на удовольствие. Если ты ощутишь хотя бы малейший дискомфорт, ни в коем случае не таись и сразу же мне скажи. Обещаешь?

— Обещаю.

— Ты мне очень дорога. У тебя множество драгоценных качеств, и среди них — твой голос. Как я люблю его слушать. Скажи мне, чего ты хочешь, каковы твои потребности и желания… — Последнее слово он произнес со страстной хрипотцой, и Джулия невольно задрожала.

— Я желаю, чтобы ты не стоял передо мной на коленях. Габриель, мужское рыцарство проявляется не только в этом. Немедленно вставай. — Эти слова она попыталась произнести серьезным и даже свирепым голосом, но Габриель только улыбался.

«Здравствуй, тигрица!»

— Я отлучусь на минутку и сразу же вернусь.

Габриель исчез за дверью ванной, и оттуда донесся негромкий шум воды. Буквально через пару минут он вернулся. Джулия стояла возле кровати и уже собиралась снять платье.

— Дорогая, позволь мне, — знакомым тоном обольстителя произнес Габриель.

Не сводя с нее глаз, он медленно расстегнул молнию, потом осторожно спустил с ее плеч почти невесомое платье. С легким шорохом оно опустилось на пол, будто и зеленый шелк поддался чарам Габриеля.

Джулия осталась в комбинации цвета слоновой кости, которая едва доходила до подвязок ее черных чулок. Габриель едва не вскрикнул: сейчас Джулия действительно была похожа на ангела. Кареглазого ангела с темными, немного всклокоченными волосами, ниспадавшими на кремово-белые плечи, в белой комбинации, черных чулках с черными подвязками. Целомудрие и эрос.

— Этого я не ожидал, — сказал Габриель, осторожно дотрагиваясь до подвязки.

Джулия покраснела:

— Я знаю, ты не хотел видеть на мне черное. Я собиралась переодеться, но…

— Но переодевание не состоялось, — засмеялся Габриель и провел рукой по ее пылающим щекам. — Знаешь, ты обворожительна даже в этом одеянии. И потом, я не говорил, что не люблю черное. Если хочешь переодеться, я подожду. — Габриель вопросительно посмотрел на нее.

Джулия покачала головой: слишком долго она ждала. Она провела руками по его сильной груди, а потом притянула к себе. За галстук. Подражая Габриелю, она старалась не торопиться. Развязав галстук, Джулия бесцеремонно бросила его на пол. Потом быстрее, чем хотелось бы, расстегнула пуговицы рубашки, сняла ее, а потом и футболку, бросив их поверх галстука. Джулия прижалась губами к его груди, обняла за спину, наслаждаясь ощущением упругих мышц.

— Я чувствую биение твоего сердца, — прошептала она.

— Оно бьется для тебя, — обдавая ее огнем глаз, ответил он.

Джулия с улыбкой коснулась его живота и поясницы. Кожа была теплой; намного теплее ее собственной. Теплой и зовущей. Сложнее было с брюками. Эта часть его одежды требовала не только сноровки, но и определенной смелости. Габриель помог ей справиться с брюками. Теперь он стоял перед нею в одних трусах; носки и ботинки он успел снять раньше. Джулия глубоко вздохнула, ожидая его кивка, после чего сняла с него трусы.

Желая полюбоваться им, она отошла на пару шагов. Она улыбалась и облизывала губы. Широко улыбалась. Габриель был восхитителен.

Возможно, его совершенное тело было результатом наследственности, или даром богов, или того и другого вместе, а также следствием правильного питания и занятий спортом. Она любовалась его мускулами, плоским рельефным животом и чувствовала, как у нее внутри что-то тает. Теплая волна достигла ее лона и ушла глубже; особенно когда восхищенные глаза Джулии разглядывали его божественно красивые гениталии. Перед нею стояла современная живая копия микеланджеловского Давида, но не такого кряжистого и с более выразительными руками. Возможно, в Джулии сейчас говорил дурной вкус, но она испытала странное удовлетворение, подумав, что даже по «мужской снасти» Саймон значительно проигрывал Габриелю.

Возможно, у нее такая карма, но жизнь достаточно рано показала Джулии мужские гениталии. Правда, то было принудительное созерцание, без особого любопытства с ее стороны. Она закусила губу, но не от стыда, а чтобы не захихикать, как школьница, случайно увидевшая мужской член.

Габриель заметил ее странную реакцию, но промолчал. Он подавил усмешку, мысленно сказав себе, что сейчас не время отпускать шуточки по поводу размеров его члена. Он вовсе не стремился ошеломить свою любимую, однако знал, как выглядит, когда стоит перед женщиной совершенно голым.